В конце октября, в воскресенье, - поехал Федот Бодовсков в станицу.
В кошелке отвез на базар четыре пары кормленых уток, продал; в лавке купил жене ситцу в цветочных загогулинах и совсем собрался уезжать (упираясь в обод ногой, затягивал супонь), - в этот момент подошел к нему человек, чужой, не станичный.
- Здравствуйте! - приветствовал он Федота, касаясь смуглыми пальцами полей черной шляпы.
- Здравствуй! - выжидательно процедил Федот, прищуря калмыцкие глаза.
- Вы откуда?
- С хутора, не тутошний.
- А с какого будете хутора?
- С Татарского.
Чужой человек достал из бокового кармана серебряный, с лодочкой на крышке, портсигар; угощая Федота папироской, продолжал расспросы:
- Большой ваш хутор?
- Спасибочки, покурил. Хутор-то наш? Здоровый хутор. Никак, дворов триста.
- Церковь есть?
- А как же, есть.
- Кузнецы есть?
- Ковали, то есть? Есть и ковали.
- А при мельнице слесарная имеется?
Федот взвожжал занудившегося коня, неприязненно оглядел черную шляпу и на крупном белом лице морщины, втыкавшиеся в короткую черную бороду.
- Вам чего надо-то?
- А я в ваш хутор переезжаю жить. Сейчас вот был у станичного атамана. Вы порожняком едете?
- Порожнем.
- Заберете меня? Только я не один, жена со мной да два сундука пудов на восемь.
