Наталья на игрища не ходила, с радостью выслушивала бесхитростные Дуняшкины рассказы. Невидя выровнялась Дуняшка в статную и по-своему красивую девку. Рано вызрела, как яблоко-скороспелка. В этом Году, отрешая от ушедшего отрочества, приняли ее старшие подруги в девичий свой круг. Вышла Дуняшка в отца: приземистая собой, смуглая.
Пятнадцатая весна минула, не округлив тонкой угловатой ее фигуры. Была в ней смесь, жалкая и наивная, детства и расцветающей юности, крепли и заметно выпирали под кофтенкой небольшие, с кулак, груди, раздавалась в плечах; а в длинных чуть косых разрезах глаз все те же застенчивые и озорные искрились черные, в синеве белков миндалины. Приходя с игрищ, она Наталье одной рассказывала немудрые свои секреты.
- Наташа, светочка, что-то хочу рассказать...
- Ну, расскажи.
- Мишка Кошевой вчерась целый вечер со мной просидел на дубах возле гамазинов.
- Чего же ты скраснелась?
- И ничуть!
- Глянь в зеркало - чисто полымя.
- Ну, погоди! Ты ж пристыдила...
- Рассказывай, я не буду.
