- Долой! Меня оскорбил этот негодяй! - Андреянов с силой оттолкнул Григория, выхватил наган.
Пленный живо повернулся лицом к окну, - как от холода, повел плечами. Григорий с улыбкой следил за Андреяновым, а тот, почувствовав в ладони шероховатую рукоять револьвера, как-то нелепо взмахнул им, потом опустил дулом книзу и отвернулся.
- Рук не хочу марать... - отдышавшись и облизав пересохшие губы, хрипло сказал он.
Не сдерживая смеха, сияя из-под усов кипенным оскалом зубов, Григорий сказал:
- Оно и не пришлось бы! Вы поглядите, наган-то у вас разряженный. Ишо на ночевке, я проснулся утром, взял его со стула и поглядел... Ни одного патрона в нем, и не чищенный, должно, месяца два! Плохо вы доглядаете за личным оружием!
Андреянов опустил глаза, повертел большим пальцем барабан револьвера, улыбнулся:
- Черт! А ведь верно...
Сотник Сулин, молча и насмешливо наблюдавший за всем происходившим, свернул протокол допроса, сказал, приятно картавя:
- Я вам неоднократно говорил, Семен Поликарпович, что с оружием вы обращаетесь безобразно. Сегодняшний случай - лишнее доказательство тому.
Андреянов поморщился, крикнул:
- Эй, кто там из нижних чинов? Сюда!
Из передней вошли два ординарца и начальник караула.
- Уведите! - Андреянов кивком головы указал на пленного.
Тот повернулся лицом к Григорию, молча поклонился ему, пошел к двери. Григорию показалось, будто у пленного под рыжеватыми усами в чуть приметной благодарной усмешке шевельнулись губы...
Когда утихли шаги, Андреянов усталым движением снял очки, тщательно протер их кусочком замши, желчно сказал:
- Вы блестяще защищали эту сволочь - это дело ваших убеждений, но говорить при нем о нагане, ставить меня в неловкое положение - послушайте, что же это такое?
- Беда не дюже большая, - примирительно ответил Григорий.
- Нет, все же напрасно. А знаете ли, я бы мог его убить. Тип возмутительный! До вашего прихода я бился с ним полчаса. Сколько он тут врал, путал, изворачивался, давал заведомо ложных сведений - ужас! А когда я его уличил - попросту и наотрез отказался говорить. Видите ли, офицерская честь не позволяет ему выдавать противнику военную тайну. Тогда об офицерской чести не думал, сукин сын, когда нанимался к большевикам... Полагаю, что его и еще двух из командного состава надо без шума расстрелять. В смысле получения интересующих нас сведений - они все безнадежны: закоренелые и непоправимые негодяи, следовательно, и щадить их незачем. Вы - как?
- Каким путем вы узнали, что он - командир роты? - вместо ответа спросил Григорий.
- Выдал один из его же красноармейцев.
- Я полагаю, надо расстрелять этого красноармейца, а командиров оставить! - Григорий выжидающе взглянул на Андреянова.
