- Не угадаю. Видать, я встречался с тобой, когда ты был ишо рядовым... Тебя недавно произвели в подхорунжий?
- В самый раз попал! С неделю как произвели. А встречались мы с тобой у Кудинова в штабе, кажись - под благовещение. Ты меня тогда из одной беды выручил, вспомни-ка! Эй, Трифон! Езжайте помаленьку, я догоню! - крикнул бородач приостановившимся неподалеку казакам.
Григорий с трудом припомнил, при каких обстоятельствах виделся с рыжим подхорунжим, вспомнил и кличку его: "Семак" и отзыв о нем Кудинова: "Стреляет, проклятый, без промаху! Зайцев на бегу из винтовки бьет, и в бою лихой, и разведчик хороший, а умом - малое дите". Семак, в восстание командуя сотней, совершил какой-то проступок, за который Кудинов хотел с ним расправиться, но Григорий вступился, и Семак был помилован и оставлен на должности командира сотни.
- С фронта? - спросил Григорий.
- Так точно, в отпуск еду из-под Новохоперска. Чудок, верст полтораста, кругу дал, заезжал в Слащевскую, там у меня - сродствие. Я добро помню, Григорий Пантелевич! Не откажи в милости, хочу угостить тебя, а? Везу в сумах две бутылки чистого спирту, давай их зараз разопьем?
Григорий отказался наотрез, но бутылку спирта, предложенную в подарок, взял.
- Что там было! Казачки и офицеры сгрузились добром! - хвастливо рассказывал Семак. - Я и в Балашове побывал. Взяли мы его и кинулись перво-наперво к железной дороге, там полно стояло составов, все путя были забитые. В одном вагоне - сахар, в другом - обмундирование, в третьем разное имущество. Иные из казаков по сорок комплектов одежи взяли! А потом, как пошли жидов тресть, - смех! Из моей полусотни один ловкач по жидам восемнадцать штук карманных часов насобирал, из них десять золотых, навешал, сукин кот, на грудях, ну прямо самый что ни на есть богатейший купец! А перстней и колец у него оказалось - не счесть! На каждом пальце по два да по три...
Григорий указал на раздутые переметные сумки Семака, спросил:
- А у тебя это что?
- Так... Разная разность.
- Тоже награбил?
- Ну ты уж скажешь - награбил... Не награбил, а добыл по закону. Наш командир полка так сказал: "Возьмете город - на двое суток он в вашем распоряжении!" Что же я - хуже других? Брал казенное, что под руку попадалось... Другие хуже делали.
- Хороши вояки! - Григорий с отвращением оглядел добычливого подхорунжего, сказал: - С такими подобными, как ты, на большой дороге, под мостами сидеть, а не воевать! Грабиловку из войны учинили! Эх вы, сволочи! Новое рукомесло приобрели! А ты думаешь, за это когда-нибудь не спустят шкуры и с вас, и с вашего полковника?
- За что же это?
- За это самое!
- Кто же это могет спустить?
- Кто чином повыше.
Семак насмешливо улыбнулся, сказал:
- Да они сами такие-то! Мы хучь в сумах везем да на повозках, а они цельными обозами отправляют.
- А ты видал?
- Скажешь тоже - видал! Сам сопровождал такой обоз до Ярыженской. Одной серебряной посуды, чашков, ложков был полный воз! Кое-какие из офицерьев налетывали: "Чего везете? А ну, показывай!" Как скажу, что это - личное имущество генерала такого-то, так и отъедут ни с чем.
- Чей же это генерал? - щурясь и нервно перебирая поводья, спросил Григорий.
