- Две недели я с ним валандаюсь, это каково? Он работает в качестве инструктора по вождению танков, приданных к нашему Второму корпусу, а меня пристегнули к нему переводчиком. Я свободно говорю по-английски, это меня и погубило... У нас тоже пьют, но не так. А это - черт знает что! Увидите, на что он способен! Ему одному в сутки надо не меньше четырех-пяти бутылок коньяку. С промежутками выпивает все, а пьяным не бывает, и даже после такой порции способен работать. Он меня уморил. Желудок у меня что-то начинает побаливать, настроение все эти дни ужасное, и весь я до того проспиртовался, что теперь даже около горящей лампы боюсь сидеть... Черт знает что! - Говоря, он доверху наполнил коньяком два стакана, себе налил чуть-чуть.
Лейтенант, указывая глазами на стакан, смеясь, что-то начал оживленно говорить. Поручик, умоляюще положив руку на сердце, отвечал ему, сдержанно улыбаясь, и лишь изредка и на миг в черных добрых глазах его вспыхивали злые огоньки. Григорий взял стакан, чокнулся с радушными хозяевами, выпил залпом.
- О! - одобрительно сказал англичанин и, отхлебнув из своего стакана, презрительно посмотрел на поручика.
Большие смуглые рабочие руки лейтенанта лежали на столе, на тыльной стороне ладоней в порах темнело машинное масло, пальцы шелушились от частого соприкосновения с бензином и пестрели застарелыми ссадинами, а лицо было холеное, упитанное, красное. Контраст между руками и лицом был так велик, что Григорию казалось иногда, будто лейтенант сидит в маске.
- Вы меня избавляете, - сказал поручик, наливая вровень с краями два стакана.
- А он один, что же, не пьет?
- В том-то и дело! С утра пьет один, а вечером не может. Ну что ж, давайте выпьем.
- Крепкая штука... - Григорий отпил немного из стакана, но под удивленным взглядом лейтенанта вылил в рот остальное.
- Он говорит, что вы молодчина. Ему нравится, как вы пьете.
- Я поменялся бы с вами должностями, - улыбаясь, сказал Григорий.
- Уверен, что после двух недель вы бы сбежали!
- От такого добра?
- Уж я-то, во всяком случае, от этого добра сбегу.
- На фронте хуже.
- Здесь тоже фронт. Там от пули или осколка можно окочуриться, и то не наверняка, а здесь белая горячка мне обеспечена. Попробуйте вот эти консервированные фрукты. Ветчины не хотите?
- Спасибо, я ем.
- Англичане - мастера на эти штуки. Они свою армию не так кормят, как мы.
- А мы разве кормим? У нас армия - на подножном корму.
- К сожалению, это верно. Однако при таком методе обслуживания бойцов далеко не уедешь, особенно если разрешить этим бойцам безнаказанно грабить население...
Григорий внимательно посмотрел на поручика, спросил:
- А вы далеко собираетесь ехать?
- Нам же по пути, о чем вы спрашиваете? - Поручик не заметил, как лейтенант завладел бутылкой и налил ему полный стакан.
- Теперь уж придется вам выпить, до донышка, - улыбнулся Григорий.
- Начинается! - глянув на стакан, простонал поручик. Щеки его зацвели сплошным тонким румянцем.
