Напряженно гудя электромотором, вагон трамвая карабкался вверх по Фундуклеевской. У оперного театра остановился. Из него высадилась группа молодежи, и вагон снова пополз вверх.
Панкратов поторапливал отстающих:
—Пошли, ребята. Факт, мы опоздали.
Окунев догнал его уже у самого входа в театр.
—Помнишь, Генька, три года назад мы с тобой таким же манером сюда пришли. Тогда Дубава с «рабочей оппозицией» к нам возвращался. Хороший был вечер. А сегодня опять с Дубавой драться будем.
Панкратов ответил Окуневу уже в зале, куда они вошли, показав свои мандаты стоявшей у входа контрольной группе:
—Да, с Митяем история повторилась опять на этом самом месте.
На них зашикали. Пришлось занимать ближайшие места – вечернее заседание конференции уже открылось. На трибуне женская фигура,
—В самый раз. Сиди и слушай, что женушка скажет, – шепнул Панкратов, толкая Окунева локтем в бок.
—…Правда, на дискуссию у нас ушло много сил, но зато молодежь, участвовавшая в ней, многому научилась. Мы с большим удовлетворением отмечаем тот факт, что в нашей организации разгром сторонников Троцкого налицо. Они не могут пожаловаться, что им не дали высказаться, полностью изложить свои взгляды. Нет, вышло даже наоборот: свобода действий, которую они у нас получили, привела к целому ряду грубейших нарушений партийной дисциплины с их стороны.
Таля волновалась, прядь волос спадала на лицо и мешала говорить. Она рывком откинула голову назад:
—Мы слыхали здесь многих товарищей из районов, и все они говорили о тех методах, которыми пользовались троцкисты. Здесь, на конференции, они представлены в порядочном количестве. Районы сознательно дали им мандаты, чтобы еще раз здесь, на городской партконференции, выслушать их. Не наша вина, если они мало выступают. Полный разгром в районах и в ячейках кое-чему научил их. Трудно сейчас вот с этой трибуны выступить и повторить то, что они говорили еще вчера.
Из правого угла партера Талю прервал чей-то резкий голос:
—Мы еще скажем. Лагутина повернулась.
—Что же, Дубава, выйди и скажи, мы послушаем, – предложила она.
Дубава остановил на ней тяжелый взгляд и нервно скривил губы.
—Придет время – скажем! – крикнул он и вспомнил о вчерашнем тяжелом поражении в своем районе, где его знали.
По залу пронесся ропот. Панкратов не выдержал:
—Что, еще раз думаете партию трясти?
Дубава узнал его голос, но даже не обернулся, только больно закусил губу и опустил голову. Таля продолжала:
—Ярким примером, как нарушают троцкисты партийную дисциплину, может служить хотя бы Дубава. Он наш старый комсомольский работник, многие знают его, арсенальцы в особенности. Дубава – студент Харьковского коммунистического университета, но мы все знаем, что он уже три недели находится здесь вместе с Школенко. Что привело их сюда в разгар занятий в университете? Нет ни одного района в городе, где бы они не выступали. Правда, Михаиле последние дни стал отрезвляться. Кто их сюда послал? Кроме них, у нас целый ряд троцкистов из различных организаций. Все они когда-то здесь работали и сейчас приехали, чтобы разжечь огонь внутрипартийной борьбы. Знает ли партийная организация об их местопребывании? Конечно, нет. Конференция ждала от троцкистов выступления с признанием своих ошибок.
钢铁是怎样炼成的第二部第五节（一）
日期:2015-01-26 08:02 点击:340
