– Не стоит утруждать себя! Бодисатва сейчас уже на Южном море.

Тогда Сюань цзан взял щепоть земли, возжег благовония и, обратясь лицом на юг, совершил поклоны. После этого он вместе с Сунь У куном уложил вещи, и они собрались в путь. Между тем Сунь У кун отпустил местных духов, дал наказ Златоглавому духу и стражам и подвел к Сюань цзану коня.

– Как же я поеду  Ведь конь без узды и поводьев! Кроме того, надо найти лодку, чтобы переправиться через реку. А там уж мы посмотрим, что делать.

– Этот учитель не от мира сего! – воскликнул Сунь У кун. – Где возьмешь паром в таких глухих горах  Этот конь давно живет здесь и, конечно, хорошо знает реку. Садитесь, не бойтесь, он перевезет вас лучше всякого парома.

Сюань цзану ничего не оставалось, как согласиться с Сунь У куном, и он взобрался на коня. Сунь У кун подхватил тюки, и они двинулись в путь. Очутившись у берега, они заметили рыбака, который плыл вниз по течению на старом, прогнившем плоту. Сунь У кун помахал ему рукой и крикнул:

– Эй, рыбак! Подъезжай сюда! Мы паломники из Китая и идем за священными книгами. Мой учитель не может перебраться на тот берег, перевези его!

Рыбак тотчас же поспешил к ним, а Сунь У кун помог учителю сойти с коня. Сюань цзан вошел на плот. Туда же ввели коня и уложили вещи. Когда все разместились, рыбак оттолкнулся от берега, и плот с быстротой ветра переправил их. Как только они сошли на берег, Сюань цзан велел Сунь У куну достать из узла немного денег и дать их рыбаку, но тот уже отча – лил и крикнул:

– Не надо никаких денег! – С этими словами он скрылся из виду.

Сюань цзану было очень неловко, и, сложив руки, он выразил свою благодарность.

– Да что его благодарить, учитель! – сказал Сунь У кун. – Вы ведь не знаете, кто он такой. Это водяной дух, и если бы он не вышел нам навстречу, я непременно вздул бы его. Пусть скажет спасибо, что остался небитым. А о плате и толковать нечего.

Сюань цзан отнесся к словам Сунь У куна с недоверием, но промолчал, взобрался на коня, и они двинулись дальше. Глазам их открылись необъятные просторы. Казалось, они попали в Другой мир и, очистившись сердцем, вступили на священные горы. Они и не заметили, что красный диск солнца стал клониться к западу – приближались сумерки.

 

Тучки беспорядочные, быстрые

Бледною озарены луной,

Иней воздух наполняет искрами,

Дрожь рождает ветер ледяной.

Птичьих стай, летящих к югу с криками,

В небесах лазурных больше нет,

С озаренными закатом пиками,

Кажется, уходит вдаль хребет.

Средь ветвей шуршания постылого

Только обезьян тоскливый визг,

И дорога пыльная пустынная

Вьется по горам то вверх, то вниз.

Лишь когда ночная тьма сгущается,

Вдалеке мелькают огоньки –

То из странствий дальних возвращаются

К берегу родному моряки.

 

– Сунь У кун! – позвал он. – Я вижу человеческое жилье. Мы остановимся там на ночлег, а утром тронемся дальше.

Посмотрев вперед, Сунь У кун промолвил:

– Нет, учитель, это не жилье.

– Как же так  – удивился Сюань цзан.

– Там на крыше я вижу изображения не то летающих рыб, не то животных. Это, пожалуй, храм или кумирня.

Так, беседуя друг с другом, они добрались до ворот строения, которое заметили издали, и над воротами увидели доску с тремя огромными иероглифами:  Храм местного бога . Они вошли в ворота и во дворе увидели старца, у которого на шее висели четки. Сложив руки и приветствуя их, старец сказал:

– Прошу, учитель, садитесь!

Сюань цзан поспешил поклониться ему в ответ и, подойдя к алтарю, совершил поклон перед изображениями святых. Старик велел юному послушнику принести чаю. Когда они выпили по чашке, Сюань цзан спросил:

– Почему эта кумирня называется  Храмом местного бога