Там во дворце воздвигли столб позорный,

К нему узлами тело привязали,

И палачи, орудуя проворно,

Меня с утра до вечера терзали:

Мечи вонзали, пиками кололи,

По сердцу молотком стучали медным, –

Как каменный, не ощущал я боли,

И оставалось рвенье их бесследным.

Тогда они позвали духов грома,

Чтоб разом в пепел превратили тело,

Но было заклинанье мне знакомо,

И туча молний мимо пролетела.

Тогда меня в жаровню посадили,

В очаг для выплавленья эликсира.

Усердно духи Лю и Дин следили,

Чтоб в нем огонь пылал неугасимо.

Когда же наконец я обнаружил,

Что иссякает палачей терпенье,

То в злобе лютой выскочил наружу,

Чтоб разгромить небесные владенья.

Размахивая посохом от гнева,

Я взад вперед метался там, и скоро

Все тридцать три перетревожил неба,

Не повстречав достойного отпора

И лишь святого Будды заклинанью

Я должен был с позором подчиниться,

Он гору взял своей могучей дланью

И опустил ко мне на поясницу.

Я пять веков под нею был придавлен

И думал, что навеки там останусь,

Но, к счастью для меня, совсем недавно

Пришел святой монах из царства Танов.

Путь к Истине для нас далек и труден, –

Ведь тайна в странах Запада хранится,

Но в храм Раскатов грома мы прибудем,

Чтоб перед Буддой золотым склониться;

Кого захочешь, на Земле спроси ты,

Тебе любой немедленно ответит,

Что я волшебник самый знаменитый

Из всех, какие есть на белом свете!

 

– Так ты, оказывается, тот самый конюх из небесных чертогов, который учинил дебош на небе, – ехидно сказал волшебник.

А следует вам сказать, что Сунь У кун не выносил, когда его называли конюхом, и потому пришел в бешенство.

– Ах ты проклятое чудовище! – заорал он. – Ты выкрал рясу и, вместо того чтобы вернуть ее, еще оскорбляешь меня! Отведай же моего посоха!

Волшебнику удалось уклониться и избежать удара. С пикой в руках он ринулся навстречу противнику, и между ними завязался отчаянный бой.

 

Гром битвы оглашал пещерный свод…

Они сражались в ярости великой –

Один свой посох выставил вперед,

Другой вращал над головою пикой

Вот первый – тело изогнул дугой,

Как белый тигр, терзающий добычу,

И не жалеет сил, чтобы другой

Признал его надменное величье.

А враг, как желтый сказочный дракон,

Что кольцами клубится в злобе рьяной,

Отбросил милосердия закон, –

И в голову и в грудь наносит раны!…

Дыханье двух борцов все горячей –

Сгустилось мглой и знойным ветром веет,

И мечется слепящий сноп лучей,

Он средь паров зловеще пламенеет.

Измучились борцы, но не склонясь,

Они удары множат с дикой силой…

За что же бьются и Мудрец и Князь 

Священная одежда их прельстила!

 

Они схватывались уже раз десять, и все же нельзя было сказать, на чьей стороне перевес. Раскаленное солнце стояло в зените, когда Черный волшебник, защищаясь копьем, крикнул:

– Монах Сунь! Сделаем передышку! Я хочу подкрепиться! А потом продолжим!

– Ах ты скотина мерзкая! – заорал в ответ Сунь У кун. – А еще называешься удальцом! Хорош удалец! Сейчас только полдень, а ты есть захотел. Я больше пятисот лет был придавлен горой и все это время не пил и не ел. А за пятьсот лет можно было проголодаться! Нет, увильнуть тебе не удастся! Никуда ты не уйдешь! Верни рясу, тогда я отпущу тебя!

Однако Черный волшебник, притворившись, что собирается защищаться, быстро скрылся в пещере, затворив за собой каменные ворота. Нет надобности распространяться о том, как он собрал всех подвластных ему духов, распорядился об устройстве пира и написал приглашения всем духам и демонам – властителям гор с просьбой прибыть на торжество.

Как Сунь У кун ни осаждал ворота, никто ему не открывал. Пришлось вернуться в монастырь. Монахи уже успели похоронить наставника и находились в его келье, прислуживая Сюань цзану. Они приготовили ему завтрак, а в полдень подали обед. И вот, когда они сменяли блюда и подносили воду, появился Сунь У кун, опустившийся прямо с воздуха. Монахи почтительно склонились перед ним и провели его в келью.

– А, Сунь У кун! Вернулся! – обрадовался, увидев его Сюань цзан. – Ну, что с рясой 

– Да все как будто в порядке, – отвечал Сунь У кун. – Зря я обидел монахов. Оказывается, украл рясу волшебник с горы Черного ветра. Я незаметно подкрался к нему: он сидел на лужайке на склоне горы и беседовал с каким то ученым и даосом. Волшебник оказался недостаточно осторожным. Он рассказал, что послезавтра у него день рождения и он приглашает к себе всех духов. Кроме того, он сообщил, что ночью ему удалось достать одеяние Будды и в день своего рождения он устроит пир, который назовет  Пиром в честь одеяния Будды . Ну, тут я бросился на волшебника и пустил в ход свой посох. Однако волшебник превратился в ветер и скрылся. Исчез также и даос. Мне удалось только убить ученого оборотня, который оказался белой пятнистой змеей. После этого я помчался к пещере Черного волшебника и вызвал его на бой. Он признался в том, что взял рясу. Мы бились с ним полдня, однако никто из нас не вышел победителем. Потом волшебник сказал, что проголодался, скрылся в пещере, запер каменные ворота и больше не показывался. Я вернулся лишь для того, чтобы посмотреть, как вы себя чувствуете, и сообщить обо всем. Самым главным было узнать, где находится ряса. А хочет он ее вернуть или нет, меня нисколько не беспокоит.