Верность долгу,
Глубокое чувство
В душе пробудила;
Так в учении Будды
Таится
Великая сила
Всем явлениям
Самую сущность
Она возвращает,
Цзинь и Му –
Элементы стихий, –
Усмирив,
Сочетает.
И бессмертье готовят
Былые источники страсти,
Чтобы вместе
Вошли мы
В миры
Бесконечного счастья
Так к ученью буддизма,
К вратам его
Мы приступаем;
Сутра –
Путь совершенства,
Который отныне
Мы знаем.
Будда
Этим путем
Посылает
Свой дух первородный.
Братья –
Старший и младший –
Встречаются
В дружбе свободной.
От пяти элементов
Все демоны
Форму приемлют.
Шесть разрядов существ
Уничтожив,
В Далэйиньскую землю,
Устремились монахи,
Благочестьем к святыне влекомы,
Поклониться во храме
Раскатов великого грома.
Итак, обезьяны толпой с шумом налетели на Дурня, стали тащить его и в конце концов порвали ему халат, – Ну, теперь все, – бормотал, читая про себя псалмы, Чжу Ба цзе. – На этот раз они меня прикончат.
Обезьяны притащили Чжу Ба цзе к пещере. Великий Мудрец сидел на крутой скале над обрывом.
– Ах ты грязная тварь, – стал он ругать Чжу Ба цзе. – Ну, ушел ты от нас – и дело с концом, зачем же было оскорблять меня
– Дорогой брат, – отвечал Чжу Ба цзе, опустившись перед Сунь У куном на колени. – Разве осмелился бы я ругать тебя! Да я откусил бы себе язык, если бы поступил подобным обра зом. Я говорил лишь, что ты не хочешь идти со мной и придется мне возвращаться одному и доложить об этом учителю. Тогда уж пусть он поступает, как хочет.
– Разве можно обмануть меня – сказал тут Сунь У кун. – Ведь сам подумай, стоит мне взять себя за левое ухо, и я все могу услышать, даже то, что говорят в обители Будды, если же я потяну книзу свое правое ухо, то могу услышать, как сам князь ада Янь ван сводит в преисподней счеты со своими судьями смерти. Как же ты мог подумать, что я не слышу твоих оскорблений
– Дорогой брат, – сказал на это Чжу Ба цзе, – ведь я знаю твой коварный характер, не иначе как ты опять изменил свой облик и следовал за мной, чтобы подслушивать.
– Ну ка, ребятки! – крикнул тут Сунь У кун. – Принесите мне дубинку, да побольше! Для начала всыпьте ему двадцать ударов спереди. Затем разукрасьте его спину еще двадцатью ударами. А потом я еще на прощанье угощу его своим посохом.
– Дорогой брат, – взмолился перепуганный Чжу Ба цзе, повалившись на колени и непрерывно отбивая поклоны, – умоляю тебя, пощади меня ради нашего учителя.
– О каком это учителе ты вспомнил, любящий милосердие и долг сын мой – сказал на это Сунь У кун.
– Дорогой брат, – продолжал молить Чжу Ба цзе, – если тебе не жаль учителя, то сделай это хотя бы ради бодисатвы. Услышав имя бодисатвы, Сунь У кун заколебался.
– Ну, вот что, брат, – сказал он, – я пока бить тебя не буду. Но смотри, говори всю правду и не вздумай меня об манывать. С Танским монахом случилось какое то несчастье, а ты пришел сюда морочить мне голову. Не так ли
– Да говорю же тебе, что ничего не произошло, – продолжал твердить Чжу Ба цзе. – Он действительно по тебе соскучился.
– Ты что же это, негодяй, хочешь, чтобы тебя действи тельно побили! – вскипел Сунь У кун. – Зачем ты водишь меня за нос! Вернувшись в пещеру Водного занавеса, я ни на минуту не забывал о нашем учителе, так как знал, что на каждом шагу его поджидают бедствия и несчастья. Так вот, если не хочешь быть битым, говори скорее, что случилось.
– Дорогой брат, – взмолился Чжу Ба цзе, отбивая поклоны. – Я действительно хотел обмануть тебя. Мне и в голову не приходило, что ты обладаешь такой прозорливостью. Пощади меня, разреши мне встать, и я все расскажу тебе.
