Она, паря, по воздуху плыла,

Прекрасный стан был тоньше, чем игла;

Перебираясь через тростники

Иль ползая по травке у реки,

Искала тень, что может дать цветок;

Все стрекотал веселый голосок.

Ее полет был как полет комет,

Из глаз ее всегда струился свет,

Средь насекомых – меньше всех она,

Но хитростью и ловкостью сильна,

В свободный час она стремилась в лес,

Чтоб самый след в густой траве исчез,

И даже сотни тысяч зорких глаз

Найти бы не смогли ее сейчас.

 

С жужжаньем Сунь У  кун полетел вперед, очень скоро нагнал Чжу Ба  цзе и примостился у него за ухом. Пройдя примерно ли восемь, Чжу Ба  цзе, ничего не подозревая, отбросил свои грабли и, обернувшись в сторону Танского монаха, начал, ожесточенно жестикулируя, ругать его.

–  Тряпка ты, а не монах!  – кричал: он.  – И этот негодник конюх, да и никчемный Ша  сэн тоже. Все они там идут и горя не знают. А меня, видите ли, послали разведать дорогу, Ведь все мы идем за священными книгами в надежде на возвращение к своей первоначальной чистой природе, а вот дорогу разведывать посылают одного меня. Ха  ха  ха!  – расхохотался он.  – Узнали, что тут живет волшебник, так надо бы пробраться тайком. Сейчас еще ничего не произошло, а они решили послать меня на поиски. Что за несчастная у меня судьба. Ладно! Где бы это мне пристроиться поспать   Сосну немного и вернусь. Уж как  нибудь выкручусь. Скажу, что осмотрел горы,  – и делу конец.

Довольный пришедшей ему в голову мыслью, Дурень подхватил грабли и пошел дальше. Вскоре он увидел ложбину, походившую на залив и покрытую красной травой. Он сразу же бросился туда и, подложив под себя грабли, повалился на землю.

–  Недурно я устроился,  – сказал он потягиваясь,  – даже сам бимавэнь вряд ли чувствует себя: сейчас так хорошо, как я.

Сунь У  кун слышал все от слова до слова и, не в силах сдержать своего возмущения, взлетел вверх и решил сыграть с Чжу Ба  цзе штуку. Он встряхнулся всем телом и сразу же превратился в дятла.

 

Клюв заостренный, железный,

Крылья сизые легки,

И пронзают, словно гвозди,

Уцепившись, коготки.

Если голод подкрадется,

Не помеха – тишина,

Ведь гнилая древесина,

Словно лакомство, вкусна

Он стволов звенящих, крепких

Не любил и избегал;

Куцый хвост и глаз лукавый

Эту птицу отмечал.

Треск по лесу раздавался,

Отзывался каждый сук,

Был для слуха неприятен

Этот дробный перестук.

 

Дятел был не велик и не мал и весил не более двух лян, У него был клюв крепкий, как красная медь, и черные, как железо, лапы. Взмахнув крыльями, дятел слетел с дерева прямо на Дурня. Но тот уже спал. Тогда Сунь У  кун опустился и клюнул его в губу. Дурень сразу же вскочил и, не понимая, что случилось, заорал:

–  Духи, духи! Они укололи меня пикой! Ох, как больно!

Он потрогал рукой губу и почувствовал, что идет кровь.

–  Вот несчастье!  – сказал он.  – Ничего радостного у меня не произошло, а рот почему  то красный.  – Он посмотрел на свою выпачканную кровью руку и, бормоча что  то себе под нос, начал озираться по сторонам, но нигде ничего подозрительного не заметил.  – Кто же мог кольнуть меня пикой    – удивился он.