Сунь У  кун от всей души поблагодарил монахов за совет и пошел к отмели. Направляясь туда, он все время бил в барабан, и так подошел к вершине. Увидев Сунь У  куна, монахи бросились на колени и стали отбивать земные покло – ны, приговаривая:

–  Отец наш! Никто здесь не ленится. Все пятьсот человек усердно работают.

  Видно, даосы не очень  то хорошо обращаются с этими монахами,  – усмехнувшись про себя, подумал Сунь У  кун.  – Раз они дрожат от страха даже передо мной, то, увидев настоящих хозяев, наверное, готовы умереть от страха  .

–  Встаньте и не бойтесь,  – махнул рукой Сунь У  кун.  – Я пришел сюда вовсе не для того, чтобы проверять вас. Мне надо отыскать здесь родственника.

Тогда монахи окружили его тесным кольцом, и каждый стремился показать свое лицо, кашлянуть, в общем как  нибудь обратить на себя внимание, горя желанием оказаться его родственником, в надежде освободиться из этих мест.

–  Кто же это может быть    – спрашивали они друг друга.

Внимательно осмотрев их, Сунь У  кун вдруг расхохотался.

–  Очевидно, вы, почтенный отец, не нашли своего дядю,  – сказали монахи.  – Что же вас насмешило  

–  Вы хотите знать это   Я скажу,  – отвечал Сунь У  кун.  – Я смеюсь над вами потому, что вы совершенно не оправдываете своего звания. Я не знаю, почему вас отдали с монахи ваши родители: может быть, вы нарушили законы, либо непочтительно вели себя с родителями или сестрами. Но раз уж вы приняли монашеский обет, ваш долг исполнять три священных заповеди буддистов: поклоняться Будде, совершать моления, читать священные книги. Почему же вместо этого вы работаете на даосов, словно их рабы  

–  Ты, что же, решил поиздеваться над нами    – отвечали на это монахи.  – Видно, человек ты здесь новый и не знаешь, какая беда постигла нас.

–  Верно,  – подтвердил Сунь У  кун.  – Я только что прибыл сюда и ничего не знаю.

–  Правитель этой страны,  – начали монахи, не в силах сдержать слез,  – человек несправедливый. У него в почете только даосы. А на почитателей Будды он разгневался.

–  За что же    – поинтересовался Сунь У  кун.

–  Да все произошло из  за моления о дожде,  – продолжали даосы.  – Появление трех бессмертных оказалось для нас роковым. Они втерлись в доверие к государю и убедили его разрушить наши монастыри и отобрать у нас монашеские свидетельства, чтобы мы не могли вернуться домой. Но, мало того, нам не разрешили трудиться для самих себя, а заставили работать на этих даосов, словно мы их слуги. Стоит появиться здесь какому  нибудь странствующему даосу, как его с почетом провожают к самому правителю и щедро одаривают. Если же сюда забредет буддийский монах, то откуда бы он ни пришел – из ближайших мест или издалека,  – его тотчас же лишают свободы и превращают в раба.

–  Видимо, эти даосы обладают какой  то чудодейственной силой, раз смогли так прибрать к рукам государя,  – сказал Сунь У  кун.  – Говоря по совести, вызвать ветер или послать дождь, дело – обычное для последователей ложного учения. И этим доверие правителя не завоюешь.

–  Эти бессмертные умеют также из песка плавить ртуть,  – продолжали монахи.  – Могут погружаться в самосозерцание, знают, как воду превращать в масло, а камень – в золото. Сейчас они построили храм в честь даосской троицы, где проводят дни и ночи за чтением священных книг и совершением обрядов. Они молятся о том, чтобы правитель остался вечно юным. Всем этим они и покорили его.

–  Так вот оно что!  – выслушав их, сказал Сунь У  кун.  – А почему бы вам не бежать отсюда  

–  Отец наш, это невозможно,  – отвечали даосы.  – Эти бессмертные уговорили государя написать с нас портреты и развесить их по всей стране. Нет такой деревушки, где бы не был вывешен портрет каждого из нас, с собственноручной надписью государя. За поимку каждого монаха чиновнику обещано повышение на три ранга. А простым гражданам выдается вознаграждение в пятьдесят лян. Не то что монах, всякий, у кого острижены волосы или есть плешь, не сможет уйти отсюда. Эта страна кишит соглядатаями и шпионами. Никакие хитрости и уловки не помогут выбраться отсюда. Выхода нет: приходится мириться со своей участью и страдать.

–  Тогда вам лучше умереть,  – сказал им Сунь У  кун.

–  Многих уже нет в живых, отец родной,  – отвечали монахи.  – Нас здесь, вместе с теми, кого изловили и привели еще со всех концов страны, было более двух тысяч человек. Семьсот умерло: кто от страданий, кто от жары, некоторые от холода и голода. Человек восемьсот покончили с собой. Сейчас осталось пятьсот человек, которым не удалось умереть.

–  Как это понимать    – спросил Сунь У  кун.