Я голову свою,

И преданность без меры

От вас не утаю.

Мы вашего величья

Рабами состоим,

Божеств даосских троицу

Поистине мы чтим.

Мы в этот мир явились

Буддизм искоренить,

Религию даосов

Навеки утвердить.

Правитель благосклонный

Приемлет ваш закон,

И был приходом нашим

Доволен и польщен.

А мы приносим жертвы

Высоким небесам,

Священное писанье

Читаем по ночам.

Как облако, моленье

Восходит от земли,

И божества к смиренным

Поклонникам сошли.

Почтительнейше просим

Явить нам благодать,

Напиток долголетья

Даосам верным дать.

 

Ша  сэн дернул Сунь У  куна за руку и прошептал:

–  А дело, брат, принимает серьезный оборот; они настойчиво обращаются к нам с молитвой.

–  Что ж, придется дать им что  нибудь,  – сказал Сунь У  кун.

–  Что же мы им дадим    – тихонько сказал Чжу Ба  цзе.

–  Сейчас увидите,  – отвечал Сунь У  кун.  – Если у меня что  нибудь получится, делайте то же самое.

Как только музыка умолкла, Сунь У  кун обратился к даосам:

–  Дети мои!  – сказал он.  – Не надо больше молиться. Если я не пожалую вам эликсира бессмертия, род мой может Ди  цзан  ван, отшельник У  чао и дух – хранитель буддизма Цзя  лань прекратиться. Тем более что сделать это для меня не составляет никакого труда.

Услышав это, монахи склонились перед алтарем и, отбивая земные поклоны, молвили:

–  Умоляем тебя, отец всевышний, внять смиренным мольбам учеников твоих и оказать нам свою милость. Мы будем ревностно распространять нашу веру и попросим государя, чтобы он сделал всех искренними почитателями нашего учения – даосизма.

–  Ну что же,  – сказал Сунь У  кун,  – принесите сосуды.

Даосы склонили голову в знак благодарности. Сила тигра, желая, чтобы ему досталось больше, чем другим, принес огромный глиняный чан и поставил его перед алтарем. Сила оленя принес глиняный таз и поставил его на жертвенный стол, а Сила барана вынул из стоявшей тут же вазы цветы и поставил ее посредине.

–  А теперь все выйдите из храма и закройте за собой дверь: никто не должен нарушать небесного таинства,  – сказал Сунь У  кун.

Даосы, низко кланяясь, выполнили приказ Сунь У  куна. Тогда Великий Мудрец встал, откинул полу халата и наполнил вонючей мочой вазу для цветов. Увидев это, Чжу Ба  цзе пришел в неописуемый восторг.

–  Ну, брат,  – сказал он,  – я знаю тебя уже несколько лет, но такой великолепной штуки не ожидал от тебя. Я только что неплохо поел и, конечно, могу сделать то же самое.

С этими словами он приподнял полу своего халата и с таким шумом начал отливать в глиняный таз, что казалось, будто это шум знаменитого Люйлянского водопада. Их примеру последовал и Ша  сэн. После этого они поправили на себе одежды и снова уселись на свои места.

–  Дети мои!  – крикнул Сунь У  кун.  – Входите!

Даосы вошли в храм, низко кланяясь за оказанную милость.

–  Принесите чашку,  – скомандовал старший даос,  – я хочу отведать этой священной воды.

Однако сделав глоток, даос с удивлением почмокал губами.

–  Ну, как на вкус, брат    – спросил его Сила оленя.

–  Да я бы не сказал, что очень вкусно,  – сердито отвечал старший даос.  – Воняет какой  то дрянью.

–  Дай я попробую,  – сказал Сила барана. И, отпив глоток, воскликнул: – Ведь это похоже на мочу свиньи.

Сунь У  кун понял, что игра их раскрыта.

–  Сейчас я сделаю одну штуку и надолго оставлю здесь о себе память,  – сказал он.

–  Эх вы, монахи,  – громко обратился он к даосам.  – Неужели вы настолько глупы, что поверили, будто ваши боги сошли на землю   Сейчас я открою вам тайну и скажу, кто мы. Мы – монахи и идем по высочайшему повелению из Китая на Запад. Ночь сегодня выдалась отличная, и вот мы от нечего делать решили навестить ваш храм, полакомиться здесь и повеселиться. А вы встретили нас с такими почестями, что мы не знали, как благодарить вас. То, что вы испробовали сейчас, конечно, не эликсир бессмертия, а наша собственная моча.

Услышав это, даосы пришли в ярость и, заперев двери, похватали вилы, метлы, кирпичи, камни, словом, все, что попалось под руку, и ринулись на своих обидчиков. В тот же миг Сунь У  кун сгреб левой рукой Ша  сэна, а правой – Чжу Ба  цзе, бросился вон из храма и на облаках в один момент перелетел в храм Чжиюаньсы. Не решаясь беспокоить Трипитаку, они потихоньку улеглись и заснули.

На следующее утро, когда пробила пятая стража и три четверти, при дворе начался прием. Во дворец собрались все сановники. Они выстроились двумя рядами: по одну сторону трона – гражданские, по другую – военные.