А благовещие пары над ними в воздухе витают.

Танский монах, Чжу Ба   цзе и Ша   сэн так были смущены этим зрелищем, что еле   еле продвигались вперед, на каждом шагу отвешивая поклоны. Так они дошли до священного трона и с поклоном остановились перед ним. Только Сунь У   кун не кланялся.

Вдруг с того места, где находился трон, устроенный в виде цветка лотоса, послышался злой окрик:

–   Эй! Сунь У   кун! Ты почему не кланяешься, представ перед Буддой Татагатой   

Сунь У   кун внимательно всмотрелся в того, кто крикнул, и, распознав в нем обманщика, выдававшего себя за Будду, бросил коня и узлы с поклажей и вооружился посохом.

–   Ах ты, негодная скотина!   – заорал он.   – До чего же ты обнаглел    Как посмел ты принять вид Будды и осквернить его чистую добродетель   ! Стой! Ни с места!

С этими словами Сунь У   кун стал вращать колесом свой посох и бросился вперед, намереваясь побить обманщика. Но в этот момент в воздухе что   то звякнуло и вниз полетела пара музыкальных тарелок из золота, которые сжали Сунь У   куна с обеих сторон вместе с головой и ногами и захлопнули его. Чжу Ба   цзе и Ша   сэн, придя в смятение, поспешно выхватили один – грабли, другой – волшебный посох, но не успели они и пальцем шевельнуть, как их сразу же окружили плотным кольцом все архаты, приверженцы Будды, премудрые монахи и праведники. Танского монаха тоже схватили, и их всех вместе крепко   накрепко связали толстыми веревками.

Восседавший на троне обманщик оказался царем оборотней, а вся толпа, которая стояла перед его троном, в том числе и архаты,   – разными мелкими оборотнями и чертями. После того как пленники были связаны, оборотень принял свой настоящий облик и поволок свои жертвы в заднее помещение, где спрятал их, а Сунь У   куна так и оставил в металлических тарелках. Тарелки были возложены на драгоценный трон Будды и по истечении трех суток находившемуся в них Сунь У   куну суждено было превратиться в сгусток гноя и крови. После этого царь оборотней предполагал посадить учеников Танского монаха в железные решета, сварить их и съесть.

Все эти печальные события описаны в стихах:

 

Мартышка наша, зоркое созданье,

Сумела ложь от правды отличить

И духов злых в обмане обличить;

Последователь школы созерцанья

Сумел узреть лишь образ золотой,

Пред ним, как пред святыней, преклонился,

Поклоны бил и Чжу Ба   цзе дурной,

Да и Ша   сэн, то видя, соблазнился.

К тому ж он был почти совсем слепой!

А оборотень злой, себе поживу чуя,

В упрямой голове мысль затаил такую;

Природе истинной наперекор пойти,

Монахов с истинного совратить пути

И загубить людей, угодных небу:

Погибель их злодею на потребу.

Недаром же про дьявола толкуют;

   В его ученье правды ни на грош,

Зато коварства много там найдешь!   .

Попали странники в беду лихую…

И ты себе такую ж обретешь,

Когда не в те ворота попадешь!

 

Толпа оборотней стала стеречь Танского монаха и его спутников, спрятанных в заднем помещении. Там же привязали коня. Рясу и головной убор Танского монаха уложили в узел и тоже спрятали вместе с остальными вещами путников. О том, какие еще были введены строгие меры, мы здесь рассказывать не будем.

Вернемся к Сунь У   куну, зажатому тарелками. Его окружал непроницаемый мрак, и он обливался потом от нестерпимой жары. Мечась из стороны в сторону, он не находил выхода и, доведенный до исступления, стал яростно колотить своим посохом куда попало, однако тарелки ни на волос не поддались! Не зная, что придумать, Сунь У   кун решил пробить тарелки и бросился на их стенки всем своим телом; затем он прочитал заклинание и сразу же вырос в вышину на тысячу с лишним чжан. Но, о чудо! Тарелки соответственно увеличились и нисколько не разжались. Даже луч света не проникал сквозь них. Тогда Сунь У   кун снова прочел заклинание и уменьшился до размеров горчичного зернышка, однако тарелки соответственно уменьшились, и снова никакого просвета в них не оказалось. Сунь У   кун взял свой железный посох, дунул на него и воскликнул:    Изменись!    Посох сразу же превратился в шест, похожий на древко с перекладиной, как для хоругвей. Сунь У   кун раздвинул шестом стенки тарелок, а затем нащупал на затылке самые длинные волоски, выдернул два и крикнул:    Изменись!    И волосы превратились в сверло с пятью лепестками, напоминающими цветок сливы. Сунь У   кун приладил сверло к посоху и начал сверлить, вращая более тысячи раз. Раздался скрежет, но ничего не получилось, ни малейшего углубления. Сунь У   кун заволновался, но все же еще раз прочел заклинание:

–   Аньлань! О мир невозмутимого покоя Будды! Цянь   юань   хэн   ли   чжэнь.

Сразу же снаружи послышались голоса повелителей духов пяти стран света, духов   служителей Лю   дина и Лю   цзя и восемнадцати духов   хранителей кумирен и пагод.

–   Великий Мудрец!   – разом воскликнули все духи   небожители.   – Мы давно уже здесь: защищаем твоего наставника и не допустим, чтобы дьявол   оборотень причинил ему вред. Зачем ты вызвал нас к себе   

–   Мой наставник не послушал меня,   – ответил Сунь У   кун,   – и если даже его лишат жизни, я о нем не пожалею! А вас я прошу как можно скорей разнять эти тарелки, освободить меня, и тогда мы решим, как действовать дальше. Здесь у меня совсем темно, свет не проникает, я задыхаюсь от жары. Так и умереть недолго!

Все духи взялись за тарелки, но тарелки будто срослись вместе, и их нельзя было разнять ни на волосок. Тогда Златоглавый дух крикнул Сунь У   куну:

–   Великий Мудрец! Эти тарелки волшебные. Они словно срослись, и мы не в силах разжать их!

–   Да я уже пускал в ход все свое волшебство: ничего не вышло,   – отозвался Сунь У   кун.

Златоглавый дух, услышав эти слова, тотчас велел духу Лю   дин взять под защиту Танского монаха, а Лю   цзя – сторожить тарелки. Духам – хранителям кумирен он приказал вести разведку, а сам вознесся на благодатном луче к Южным небесным воротам. Не дожидаясь, пока его позовут, он вошел прямо во дворец Чудотворного неба и распростерся ниц перед Нефритовым императором, докладывая ему:

–   О владыка всех владык. Я – повелитель духов всех пяти стран света, вникающих в явления природы, взываю к тебе. Известный тебе Великий Мудрец, равный небу, Сунь У   кун, которому поручено охранять Танского монаха в его паломничестве за священными книгами, проводил своего учителя через гору, на которой стоит монастырь под названием малый храм Раскатов грома. Танский монах принял эту гору за священную гору Линшань и вошел в монастырь поклониться Будде. Но оказалось, что это дьявол   оборотень воздвигнул ложный монастырь, подделав его под монастырь Будды, с тем чтобы завлечь и погубить Танского монаха с его спутниками   учениками. Он заключил Великого Мудреца в металлические музыкальные тарелки, и ему никак не выбраться из них. Они так плотно сомкнулись, что Сунь У   кун того и гляди задохнется. Я явился лишь затем, чтобы известить тебя о случившемся!

Нефритовый император тотчас отдал распоряжение:

–   Срочно отрядить духов – правителей всех двадцати восьми созвездий к малому храму Раскатов грома, чтобы они освободили всех страждущих и покарали дьявола   оборотня!

Духи – правители двадцати восьми созвездий не посмели мешкать и вместе с правителями духов пяти стран света вышли из небесных ворот, а через миг вошли в ворота монастыря. Уже наступило время второй ночной стражи, и все бесы, большие и малые, вкусившие щедрое угощение по случаю поимки Танского монаха, улеглись спать. Воспользовавшись этим, духи   повелители двадцати восьми созвездий приблизились к металлическим тарелкам и объявили Сунь У   куну о своем прибытии:

–   Великий Мудрец! Мы прибыли по повелению Нефритового императора, все двадцать восемь повелителей духов двадцати восьми созвездий. Нам велено выручить тебя!

Сунь У   кун очень обрадовался и сказал им:

–   Разбейте своим оружием тарелки, и я окажусь на свободе.

–   Нет, мы пока не смеем разбивать их!   – ответили духи.   – Ведь этот талисман сделан из цельного золота. Если мы будем ударять по нему, то поднимется такой звон, что все злые духи, дьяволы и оборотни переполошатся, и тогда нам трудно будет спасти тебя. Мы лучше попробуем разжать их с помощью оружия, а ты, как только заметишь просвет, так сейчас же выскользни через него.