И дымки ароматные тают,

С изукрашенных золотом хрупких столов

Дорогие шелка ниспадают.

А сидения лаком покрыты цветным

И парчою в узорах богатых,

Все, как радуга, здесь ослепляет глаза,

Все сверкает в роскошных палатах.

С веток только что сладкие сняты плоды

И лежат, аромат источая,

И тончайшие запахи реют вокруг

Золотого, горячего чая.

Вот пампушки лежат, весом каждая в лян,

Возвышаясь горою над блюдом.

Сколько подано яств – до пятнадцати смен,

А любое покажется чудом!

А молочные кушанья! Что их вкусней  

Их готовили с медом топленым.

Но не хуже и жареные потроха,

Что приправлены сахаром жженым.

И бутыли отборнейших рисовых вин

Взор гостей привлекают недаром:

Если в чашу нальешь да глоток отхлебнешь –

Не сравнишь и с небесным нектаром!

Вот и чай подают. Сколько разных сортов!

О божественный чай из Янсяня!

Лучше всякой корицы его аромат,

Нет прекраснее благоуханья!

Приготовлено все, чтобы гости могли

Пировать беззаботно и праздно,

И куда ни взгляни – все на этих столах

Так чудесно и разнообразно!

 

Затем позвали шутов. Они пели, плясали, играли на дудках и бренчали на струнах, даже разыграли целое представление.

Наставник со своими учениками весело провели целый день в обществе князя и его сыновей. Незаметно наступил вечер, и пирующие стали расходиться. Князь приказал быстро постелить постели и натянуть пологи в беседке, после чего предложил Танскому монаху и его спутникам расположиться на ночлег, с тем чтобы на следующий день с самого утра возжечь фимиам, помолиться и начать обучение его сыновей боевому искусству. Монахам подали тазы с теплой ароматной водой для омовения, после чего они отправились спать. Уже наступила пора, когда

 

Птицы в гнезда уселись,

Покой воцарился глубокий.

Лег поэт на тахту,

Перестал подбирать свои строки.

А Река серебристая,

Волны свои разливая,

Озаряет сиянием

Небо от края до края.

Опустели тропинки

В полях у последней заставы,

И в ночной полутьме

Словно гуще становятся травы.

Все затихло вокруг,

Речь людская уже не слышна мне,

Только где  то вальки

Ударяют о гладкие камни.

За извивами рек,

За твердыней хребта векового

Мне о крае родном

Эти звуки напомнили снова.

А над ложем моим,

Разгадав мое горькое бденье,

Все стрекочет сверчок,

Отгоняя во тьму сновиденья.

 

Ночь прошла. Рано утром старый князь со своими сыновьями снова явился к нашим путникам. При вчерашней встрече Танский монах оказывал князю почести, подобающие его званию, а нынче он уже приветствовал его как равного. Трое княжичей встали на колени перед Сунь У  куном, Чжу Ба  цзе и Ша  сэном и земно поклонились им.

–  Досточтимые наставники! Покажите нам еще раз ваше волшебное оружие!  – взмолились они.

Чжу Ба  цзе, обрадованный таким обращением, достал грабли и бросил их на пол. Ша  сэн вытащил свой волшебный посох и прислонил его к стене. Княжичи, второй и третий по старшинству лет, бросились к оружию, пытаясь поднять его, но все их усилия были столь же тщетны, сколь оказались бы напрасными потуги стрекозы, пожелавшей сдвинуть с места каменный столб. От напряжения их лица раскраснелись, но они так и не смогли приподнять оружие даже на волосок. Старший брат заметил их смущение и крикнул им:

–  Братья! Не тратьте зря свои силы. Ведь у наших наставников оружие священное: вес его несоизмерим с нашими силами!

Чжу Ба  цзе задорно рассмеялся.

–  Мои грабли вовсе не такие тяжелые,  – сказал он,  – они соответствуют числу одной только трети священных книг, и вместе с рукоятью весят пять тысяч сорок восемь цзиней!

Второй княжич робко спросил Ша  сэна:

–  Почтенный наставник! Сколько же весит твой волшебный посох  

–  Тоже пять тысяч сорок восемь цзиней,  – смеясь, ответил Ша  сэн.

Старший княжич попросил Сунь У  куна показать посох с золотыми обручами. Сунь У  кун достал из уха иглу, помахал ею навстречу ветру, и она сразу превратилась в посох, толщиной с плошку, который он воткнул в землю перед собой. Старый князь и его сыновья застыли от страха, чины и слуги пришли в ужас. Княжичи совершили вежливый поклон, и один из них спросил:

–  Почему у наставников Чжу и Ша оружие находится при себе, под одеждами, и они сразу достают его, а у наставника Суня оно спрятано за ухом   Почему от ветра его оружие увеличивается  

–  Где вам знать, что мой посох не простой,  – смеясь, ответил Сунь У  кун,  – да и не всякий сможет пользоваться им. Вот послушайте, что я вам расскажу: