–  Ну, я пойду,  – сказал Танский наставник.

–  И я с тобой!  – отозвался Сунь У  кун.  – Буду охранять тебя!

–  Нет, я пойду!  – вызвался Чжу Ба  цзе.

–  Да полно тебе!  – остановил его Ша  сэн.  – С такой мордой тебя не пропустят во дворец, как бы ты ни пыжился. Пусть лучше пойдет старший братец, Сунь У  кун.

–  У  цзин правильно говорит,  – сказал Танский наставник.  – Наш дурачок очень груб и невежлив, У  кун все же воспитаннее.

Чжу Ба  цзе надулся, вытянул рыло и недовольно пробор – мотал:

–  Кроме наставника, все мы красавцы, один другого лучше.

Танский монах облачился в свои монашеские одежды, Сунь У  кун взял суму, в которой была спрятана подорожная, и они отправились.

Улицы были запружены разного рода людом: тут были и служилые, и земледельцы, и ремесленники, и торговцы, ученые люди и деревенские простаки. Среди шума и гама можно было разобрать отдельные фразы; почти все кричали:   Идемте смотреть, как будут кидать разноцветный мячик!  .

Танский наставник отошел в сторону и, глядя на толпу, выражал свое изумление:

–  Здесь одеваются так же, как у нас. И дворцы и дома такие же; утварь тоже; да и говорят они на таком же языке, как в великом Танском государстве… Помнится мне, что и моя покойная матушка, испытывая судьбу и выбирая себе жениха, тоже бросала мячик. Значит, и здесь существует такой обычай!

–  А что, если мы посмотрим, как царевна бросает мячик    – спросил Сунь У  кун.

–  Нельзя! Нельзя! У нас с тобой одеяние не подходящее. Чего доброго заподозрят в чем  либо!  – заартачился наставник.

–  Ты, видно, забыл, что рассказал тебе настоятель монастыря для сирот и одиноких,  – с укором произнес Сунь У  кун.  – Во  первых, посмотрим на расписную башенку, а во  вторых, посмотрим на царевну, попытаемся отличить истинное от ложного. Правитель безусловно ждет радостной вести от нее и вряд ли станет сейчас заниматься делами. Посмотри, что делается на улицах! Пойдем, сходим и сейчас же вернемся!

Сюань  цзан послушался и последовал за Сунь У  куном.

Огромная толпа людей во все глаза смотрела, как царевна будет кидать разноцветный мячик.

Увы! Кто мог знать, что рыбак, закинувший леску крючком, на этот раз выловит не рыбку, а беду на свою голову.

Скажем теперь несколько слов о правителе страны Зарослей небесного бамбука. Он очень любил природу, растения и цветы. И вот в позапрошлом году провел почти всю ночь с царицей и царевной в дворцовом саду, любуясь цветами при лунном сиянии. Какой  то оборотень заметил их, похитил царевну, а сам принял ее облик. Узнав, что Танский монах в этом году, в данном месяце, в данный день, в данный час, прибудет в столицу, оборотень потребовал, чтобы ему выстроили расписную башенку. Он возымел желание посягнуть на непорочную силу Ян благочестивого Танского монаха, дабы обратиться в бессмертного небожителя. И вот, как раз в третью кэ после полудня, когда Танский монах вместе с Сунь У  куном затесался в толпу и приблизился к расписной башенке, мнимая царевна, держа в руках зажженные свечи, от которых струился благовонный дым, вознесла молитву к духам Неба и Земли. По обеим сторонам от нее стояли напомаженные и напудренные девы в роскошных одеждах. Их было несколько десятков. Приближенные подали царевне матерчатый мячик, расшитый цветами. У башенки, построенной восьмиугольником, было восемь больших окон с узорчатыми рамами. Царевна повела глазами во все стороны, заметила, что Танский монах подошел очень близко, взяла в руки мячик и бросила его прямо на голову Сюань  цзану. Тот сильно испугался. Его головной убор от удара съехал набок. Сюань  цзан хотел схватить мяч, но тот закатился ему в рукав. С башенки послышались возгласы:   Мяч попал в монаха! Мяч попал в монаха!  .

Началась давка. Купцы и приезжие с воплями и криками бросились к Танскому монаху, чтобы вырвать у него мячик.

Сунь У  куну пришлось рявкнуть во всю глотку и оскалить зубы. Выгнув спину раза два, он тотчас превратился в грозного великана, ростом в три чжана и состроил такую страшную рожу, что все в страхе попадали на землю и стали ползком пятиться от него. Никто не осмелился приблизиться к Сунь У  куну. Вскоре все разбежались. Тогда Сунь У  кун вновь принял свой прежний вид. С башенки сбежали разукрашенные девы и прислужницы, вместе с придворными евнухами старших и младших рангов. Все они совершили земной поклон перед Танским монахом.

–  О знатный гость, знатный гость!  – заговорили они.  – Просим пожаловать во дворец, где тебя будут чествовать!

Танский монах поспешно поклонился в ответ, поднял скло – нившихся перед ним придворных и, обернувшись к Сунь У  куну, с нескрываемой досадой произнес:

–  Ах ты, мартышка! Опять из  за тебя неприятности!

–  Причем тут я    – засмеялся Сунь У  кун.  – Мячик попал тебе в голову и закатился тебе в рукав. Чего ты обижаешься на меня