В это время уже сгустились сумерки, и люди на сторожевых башнях наблюдали за восходом луны. Приближаясь к городу, Сунь У  кун услышал на башнях грохот барабанов. Правитель и Танский монах в это время находились еще в тронном зале, а Чжу Ба  цзе и Ша  сэн с придворными стояли перед ступенями трона. Правитель только было собрался закончить прием и удалиться, как вдруг заметил радужное зарево, занявшееся в южной части небосклона. Сразу стало светло как днем. Все стали смотреть на небо и в это время услышали зычный голос Великого Мудреца:

–  Достопочтеннейший правитель! Созови всех цариц и придворных дам. Пусть выйдут из своих дворцов. Под драгоценными хоругвями вы видите самого повелителя Великого женского начала Инь, владыку Лунного дворца. По обеим сторонам от него – феи Луны, прекрасные небожительницы Чан Э и Хэн Э. А этот Нефритовый заяц как раз и есть мнимая царевна.

Правитель поспешил вызвать всех цариц, придворных дам и их прислужниц, нарядных дев и прочих обитательниц женских покоев. Устремив взоры в небо, все они стали кланяться. Сам правитель с Танским монахом и придворными тоже принялись кланяться, глядя на небо.

Все как один жители города вынесли жертвенные столики, стали возжигать благовония, земно кланялись и славили Будду. И вот, когда все не отрываясь глядели на небо, Чжу Ба  цзе вдруг овладели греховые помыслы. Он подпрыгнул высоко в небо и обнял одну из красавиц небожительниц в одежде цвета радуги.

–  Сестрица моя дорогая!  – заговорил он.  – Я ведь с тобой давно знаком! Пойдем позабавимся!

Сунь У  кун схватил Чжу Ба  цзе и дал ему две звонкие пощечины.

–  Ну и наглец же ты, мужлан неотесанный!  – закричал он.  – Забыл, где находишься! Как смеешь ты так распускаться, негодный распутник  !

–  Да я шучу!  – стал оправдываться Чжу Ба  цзе.

Тут правитель великого женского начала велел повернуть хоругви и удалился со своими царицами в Лунный дворец, захватив с собою Нефритового зайца.

Сунь У  кун, крепко держа Чжу Ба  цзе, спустился на землю. Вернувшись в тронный зал, правитель выразил благодарность Сунь У  куну, а затем завел с ним беседу:

–  Мы весьма признательны тебе, святой монах, за то, что ты с помощью своего великого волшебства изобличил мнимую царевну. Но скажи, где находится наша настоящая царевна, моя дочь  

–  Настоящая царевна тоже не из простых смертных,  – отвечал Сунь У  кун.  – Это небожительница Су Э из Лунного дворца. Восемнадцать лет назад она дала пощечину Нефритовому зайцу, а потом задумала спуститься на грешную землю. Для этого она в виде золотистого луча проникла в утробу твоей главной царицы и таким образом родилась. Между тем Нефритовый заяц затаил на нее обиду, а потому в минувшем году, открыв золотой замок, он тайком пробрался через Нефритовую заставу и сбежал на землю. Он похитил Су Э, занес ее на пустырь, а сам принял ее облик и обманул тебя. Обо всем этом мне только что рассказал сам повелитель великого женского начала. Прошу тебя завтра же отправиться за настоящей царевной.

От этих слов правитель пришел в смятение, и неудержимые слезы заструились по его щекам.

–  Дитя мое!  – воскликнул он.  – Ни разу в жизни я еще не выезжал за городские стены! Где же искать тебя  …

–  Не убивайся, правитель!  – усмехнувшись, стал успокаивать его Сунь У  кун.  – Твоя царевна находится в монастыре для сирот и одиноких и выдает себя за помешанную. Сегодня уже поздно, пусть все удалятся на покой, а завтра я верну тебе твою настоящую дочь.

Все придворные пали ниц и, кланяясь до земли, обратились к правителю с такими словами:

–  О правитель! Яви свое великодушие! Эти святые монахи – живые Будды, летающие по небу на облаках и туманах. Они безусловно знают все грядущее и минувшее. Мы попросим их отправиться вместе с нами и тогда все узнаем.

Правитель послушался их совета, предложил монахам поесть в беседке Весна и там же расположиться на отдых. Время близилось ко второй ночной страже.

 

Льется капля за каплей

Из медных сосудов вода.

Все затихло.

Сияет луна в голубом ореоле.

Только слышится:

Колокол бьет золотой иногда,

И ночной ветерок

Его звоны разносит на воле,

А кукушка, кукуя,

Печально и долго твердит:

–  Половина весны,

Половина весны миновала!

И, скрывая дорожки,

Пестреют вдоль каменных плит

Лепестки, лепестки,

Будто шелковые покрывала.

Третья стража близка,

И в дворцовом саду тишина,

Только движется тень

От качелей, с луною играя,

Да река серебристая

Льется, чиста и ясна,

И небесную глубь

Рассекает от края до края.

А вдоль улиц пустых,

Вдоль базарных больших площадей

До заставы пройди –

И нигде не увидишь людей.

Ночь тиха и светла,

Неподвижен серебряный воздух,

И бездонное небо

Сверкает в бесчисленных звездах.