От знаков благодарности избавясь,
Навек покинув город знаменитый,
Оставив море злата и богатства,
С друзьями вдаль ушел монах маститый:
Недаром души их познали скоро
Великого учения просторы!
О том, что ожидало наших путников в дальнейшем, будет рассказано в следующих главах.
в которой рассказывается о том, как сверхштатный чиновник Коу Хун радушно принял Танского наставника и как Танский наставник не прельстился ни роскошью, ни почетом
Все то, что с виду формой обладает,
В действительности формы лишено,
Пустое ж место никогда не пусто,
Хоть пустотой и кажется оно.
Шум, тишина, молчанье иль беседа
По сути дела меж собой равны.
К чему себя во сне мы утруждаем
И тщетно пересказываем сны
Бывает, что в полезном с виду деле,
Лишь бесполезность кроется одна,
А у того, в ком мы заслуг не видим,
Давно душа заслугами полна.
Добавить надо, что плоды на ветках
Краснеют сами в солнечные дни,
Никто тогда не спросит у деревьев,
Кем и когда посажены они.
Итак, налетел ураган, а когда он утих, монахи не увидели ни Сюань цзана, ни его учеников. Таким образом наши спутники избавились от провожающих. Монахи больше не сомневались, что путники, посетившие их монастырь, были живые Будды, сошедшие на землю, а потому низко поклонились им вслед и повернули обратно. Тут мы и распрощаемся с ними.
Весна окончилась, и лето постепенно вступало в свои права.
Всюду тихо и мирно
Дни приятны, теплы и дождливы.
Ненюфары, чилимы
Зеленеют на глади озерной.
От дождей благодатных
Наливаются сочные сливы,
И под ветром быстрее
Поспевают пшеничные зерна.
На широких равнинах,
Где недавно цветы облетали,
Волны трав ароматных
Летних дней возвещают начало.
И взрослей и смелее
Желтых иволог выводки стали,
И от этого сразу
Тонким веточкам ив полегчало.
Вон, кормить собираясь,
Громко кличут птенцов куропатки,
Вон летать своих деток
Чайки учат над ширью речною.
Ковш продвинулся к югу,
Стали ночи прозрачны и кратки,
Долгий день уже близок,
Будет вдоволь и влаги и зною.
И куда ни посмотришь –
Звери, птицы, луга, перелески –
Все растет и ликует,
Все купается в славе и блеске.
Пожалуй, не расскажешь во всех подробностях о том, как наши путники вставали по утрам, завтракали, а по вечерам останавливались на ночлег, с опаской обходили горные потоки и очень осторожно переходили крутые склоны. Полмесяца шли они по ровной и покойной дороге и вдруг снова увидели впереди городские стены.
– Ученик мой! – сказал Танский наставник, обращаясь к Сунь У куну. – Что это за место такое
– Не знаю, не знаю! – ответил Сунь У кун.
Чжу Ба цзе засмеялся:
– Как же ты не знаешь Ведь ты не раз бывал на этой дороге! Опять хитришь! Прикидываешься, будто не знаком с этой местностью, чтобы посмеяться над нами!
– Этот дурак совсем ничего не соображает! – обозлился Сунь У кун. – Я и в самом деле бывал здесь, но всякий раз пролетал на своем облачке на высоте девятого неба. Ни разу мне не приходилось спускаться вниз, да и незачем было. Поэтому я и говорю, что не знаю этих мест. С чего это ты взял, что я хитрю
Так, споря между собой, они не заметили, как подошли к окраине города. Танский наставник слез с коня, перешел через висячий мост и вошел в городские ворота. На длинной улице, под навесом одного из домов сидели два старца, о чем то беседуя.
– Братцы! – едва слышно произнес Танский монах, обращаясь к своим спутникам. – Постойте пока здесь, опустите головы и не позволяйте себе никаких вольностей. А я пойду спрошу у старцев, что это за место.
Ученики повиновались и остановились как вкопанные.
