–  Сунь У  кун!  – с отчаянием воскликнул он.  – Что же ты не оправдываешься  

–  Чего же оправдываться   Ведь есть вещественные улики,  – сказал Сунь У  кун.

–  Совершенно верно!  – перебил его правитель округа.  – Улики налицо, как же ты смеешь отпираться  

После этого он подозвал своих подручных:

–  Принесите обручи для сжимания головы, наденьте их на голову этому плешивому разбойнику, а уж потом будем бить его!

Сунь У  кун пришел в замешательство и подумал:   Видимо, моему наставнику положено перенести и это испытание, но как облегчить его страдания    . Увидев, что служители привязали к обручу веревки и скоро начнут пытку, он воскликнул.

–  О владыка! Не надо пока стягивать обручем голову этому монаху! Вчера ночью при ограблении Коу Хуна с факелом в руках был я, с кинжалом в руке тоже был я, я же грабил имущество, и я же убийца! Это я – главарь и бить надо только меня одного, остальные все ни при чем.

Правитель округа выслушал его и дал новое распоряжение.

–  Сперва наденьте обруч на этого!  – велел он.

Служители сразу же приступили к делу: они надели обруч на голову Сунь У  куну и стали туго стягивать его веревками. Веревки с резким звуком лопнули. Тогда они опять привязали веревки к концам обруча и снова стали стягивать его, но веревки опять лопнули. Так происходило три или четыре раза. Между тем на лбу Сунь У  куна не осталось даже следа. Служители заменили веревки более толстыми и только было приготовились повторить пытку, как явился какой  то человек, который доложил:

–  Повелитель! Из столицы прибыл младший опекун наследника престола Чэнь. Просим тебя выехать к нему для встречи!

Правитель округа тотчас поднялся и отдал приказ:

–  Бросьте разбойников в темницу и глаз с них не спускайте. После встречи высокого гостя я продолжу дознание.

Служители повели Танского монаха и его учеников в тюрьму и втолкнули их в ворота.

Чжу Ба  цзе и Ша  сэн втащили туда же коромысло со своей поклажей.

–  Братцы, что же это происходит    – недоуменно спросил Танский монах, обращаясь к своим ученикам.

–  Входи, входи!  – посмеиваясь, ответил Сунь У  кун.  – Здесь хорошо: собаки не лают, можно отдохнуть.

Несчастных узников схватили и стали втискивать одного за другим на тюремные нары. Им пришлось перекатываться друг через друга, стукаться головами, наваливаться грудью один на другого, а тут еще тюремщики подгоняли их и колотили куда попало.

Танский монах изнемог от страданий и все время взывал:

–  У  кун! Что же делать   Как быть  !

–  Они бьют потому, что хотят получить деньги,  – ответил Сунь У  кун.  – Есть ведь такая поговорка:   Где хорошо, там находишь покой, а где плохо – приходится выкладывать деньги!  . Дай им хоть сколько  нибудь, вот и все!

–  Откуда я возьму деньги    – отозвался Танский монах.

–  Если нет денег, можно дать одежду или вещи, это все равно,  – сказал Сунь У  кун.  – Дай им свое монашеское облачение, и дело с концом.

Слова Сунь У  куна словно ножом полоснули по сердцу Танского монаха, однако, не в силах больше терпеть побои, он вынужден был согласиться.

–  Пусть будет по  твоему, Сунь У  кун!  – простонал он.

Тогда Сунь У  кун закричал тюремщикам:

–  Уважаемые начальники! Не бейте нас! В наших узлах вы найдете монашескую рясу из золотой парчи ценою в тысячу слитков золота. Достаньте ее и возьмите себе!

Тюремщики сразу же приступили к делу: они развязали оба узла и увидели там всего лишь несколько холщовых одеяний и суму с подорожной. Вдруг они заметили сверток, от которого исходило сияние, подобное заре. Они поняли, что в нем должно быть что  то очень ценное, и, развернув его, увидели вот что:

 

Светлым жемчугом унизана,

Сшита  скроена на диво –

Вещь такая редко встретится

У простого богомольца:

По бокам цветные фениксы

Разлетаются красиво,

На груди драконы вышиты,

Словно свившиеся в кольца.

 

Отталкивая друг друга, тюремщики бросились к волшебному одеянию и подняли такой шум, что встревожили начальника тюрьмы. Он вышел к ним и прикрикнул:

–  Чего расшумелись  

Тюремщики опустились на колени.

–  Повелитель! Только что сюда доставили из суда четверых монахов, которые оказались дерзкими грабителями. Мы им всыпали немного, и они отдали нам оба своих узла, в которых оказалась эта драгоценность! Но мы никак не можем распорядиться с ней: разодрать ее на части и разделить между всеми – жаль, а если отдать кому  либо одному,  – другие останутся в обиде. На наше счастье, ты прибыл сюда, и мы просим тебя рассудить, что нам делать.