В этот день Сюэ Пань не явился на утреннюю перекличку в школе. Воспользовавшись случаем, Цинь Чжун перемигнулся с Сянлянем, и они, якобы по малой нужде, вышли во внутренний дворик. Первым заговорил Цинь Чжун:
– Тебя дома спрашивали, с кем ты дружишь?
Не успел он спросить, как за его спиной кто-то нарочито громко кашлянул. Мальчики испуганно обернулись и увидели Цзинь Жуна, соученика.
Сянлянь, вспыльчивый по характеру, вдруг смутился и с досадой проговорил:
– Чего кашляешь? Поговорить нельзя?
– Если вам можно говорить, почему мне нельзя кашлять? – вызывающе ответил Цзинь Жун. – Мне просто интересно, чем это вы здесь занимаетесь? Ведь я вас поймал с поличным! Попробуйте отпереться! Не примете в компанию, всем расскажу!
– А что мы такого сделали? – покраснев от волнения, в один голос спросили Цинь Чжун и Сянлянь.
– Я видел, что вы делали! – рассмеялся Цзинь Жун, захлопал в ладоши и крикнул: – Давайте выкуп!
Возмущенные Сянлянь и Цинь Чжун побежали жаловаться Цзя Жую, что их безо всякой причины обижают.
Но Цзя Жуй, человек бессовестный, заботился лишь о собственной выгоде. Он всегда требовал, чтобы ученики его угощали, и во всем потакал Сюэ Паню в надежде на подачки, старался снискать его расположение. Сюэ Пань же отличался крайним непостоянством: сегодня ему нравилось одно, завтра – другое, в последнее время у него завелись новые друзья, и он утратил интерес к Сянляню и Юйаю, так же как в свое время к Цзинь Жуну. Цзя Жую это было все равно, но Сянляня и Юйая он возненавидел за то, что они не помогли ему завоевать благосклонность Сюэ Паня. Не один Цзя Жуй их ненавидел. Их недолюбливали Цзинь Жун и еще некоторые ученики. Поэтому, когда мальчики пришли жаловаться на Цзинь Жуна, Цзя Жуй, не смея прикрикнуть на Цинь Чжуна, отыгрался на Сянляне, заявив, что тот всегда лезет не в свои дела, и вдобавок обругал его. Цинь Чжун был возмущен. Так мальчики ни с чем вернулись на свои места. Цзинь Жун торжествовал, покачивал головой, прищелкивал языком, болтал всякую чепуху. Сидевший неподалеку от него Юйай слышал все, что тот говорил, и, не утерпев, принялся его стыдить.
– Я только что собственными глазами видел, как они целовались и гладили друг друга по заднему месту! – нагло заявил Цзинь Жун. – Они это уже давно задумали, а сейчас договаривались о подробностях.
Он так увлекся, что стал говорить непристойности, ни на кого не обращая внимания. Тут один из учеников рассердился. И кто бы вы думали? Цзя Цян!
Цзя Цян, шестнадцатилетний юноша, был правнуком Нинго-гуна по прямой линии. Оставшись круглым сиротой, он с самого детства воспитывался в доме Цзя Чжэня и отличался манерами еще более утонченными, чем Цзя Жун, родной сын Цзя Чжэня. С Цзя Жуном его связывала тесная дружба.
Во дворце Нинго жили самые разнообразные по характеру и склонностям люди, и обиженные слуги и служанки не упускали случая о них позлословить, не стесняясь в выражениях. Опасаясь, как бы и о Цзя Цяне не пошла дурная слава, Цзя Чжэнь поселил его в отдельном доме и приказал обзавестись семьей.
Цзя Цян был умный, понятливый юноша приятной наружности. Школу он посещал лишь для отвода глаз, на самом же деле увлекался петушиными боями да собачьими бегами, любовался цветами и ивами. Никто не смел ему перечить, ведь он пользовался расположением Цзя Чжэня и был другом Цзя Жуна! Видя несправедливость, Цзя Цян хотел было вмешаться, но потом передумал:
«Цзинь Жун и Цзя Жуй – друзья моего дяди Сюэ Паня, да и я с ним в добрых отношениях. Вмешаюсь – они пожалуются Сюэ Паню, и это может повредить нашей дружбе! Промолчу – пойдут сплетни. Надо как-то схитрить!»
Он сделал вид, что направляется во двор по малой нужде, а сам незаметно подозвал Минъяня, слугу Баоюя, и сказал ему несколько слов.
Минъянь, любимец Баоюя, молодой и неопытный в житейских делах, услыхав, что Цзинь Жун обидел Цинь Чжуна и что в это дело замешан и его господин, решил проучить обидчика. Тем более что получил поддержку Цзя Цяня.
Минъянь вообще никогда никому не давал спуску. Он нашел Цзинь Жуна и, забыв, что сам он слуга, а тот господин, набросился на него:
– Эй, Цзинь Жун! Ну и сволочь же ты!
Услышав это, Цзя Цян топнул ногой, поправил платье и произнес:
– Мне пора!
Цзя Жую он сказал, что должен отлучиться по делам, и тот не посмел его задерживать.
Минъянь между тем схватил Цзинь Жуна за руку и угрожающе спросил:
– Что тебе за дело до наших задниц? Ведь мы твоего папашу не трогаем, вот и молчи! А то выходи, если ты такой храбрый, померяемся силами!
