Не успел он договорить, как Цзя Чжэн закричал:

– Вон отсюда!

Баоюй направился было к выходу, но отец снова крикнул:

– Вернись! Будешь сочинять парную надпись! Но смотри, скажешь глупость, надаю оплеух!

Баоюй, дрожа от страха, произнес:

 

Все пышней разрастается зелень

в тех местах, где купанье и стирка.

Аромат облаками окутал

собирающих с грядок салат.

 

Цзя Чжэн сокрушенно покачал головой:

– Плохо! Очень плохо!

Покинув домик, гости пошли дальше. Они огибали горки, любовались цветниками, разглядывали камни. Миновали арку из увитых чайными розами решеток, обошли садик, усаженный гортензиями, и очутились во дворе, где росли красные розы, миновали стоявшие в ряд бананы и продолжали идти, пробираясь между деревьями. Вдруг донеслось журчание ручейка, он вытекал из каменного грота, образуя небольшое озерко, где плавали лепестки цветов. Над входом в грот свисали ползучие растения.

– Что за прелесть! – вскричали гости.

– А для этого места какое вы предложили бы название, господа? – спросил Цзя Чжэн.

– Здесь и придумывать нечего, «Улинский источник», – ответили все в один голос.

– Название избитое, да и по существу не подходит, – возразил Цзя Чжэн.

– Ну, а если «Убежище жителей Циньского царства»?[1]

– Это выражение здесь вообще ни при чем, – не вытерпел Баоюй. – Оно означает: «скрываться от смуты». Лучше уж «Отмель осоки и заводь цветов».

– Глупости! – резко оборвал сына отец и обратился к Цзя Чжэню: – А лодки здесь есть? – Ему захотелось побывать в гроте.

– Должны быть четыре лодки для сбора лотосов, – ответил Цзя Чжэнь. – И одна с помостом, для прогулок, но они еще не готовы.

– Жаль, что не удастся побывать в гроте! – произнес Цзя Чжэн.

– Туда можно пройти через горку, по узкой извилистой тропинке, – сказал Цзя Чжэнь и стал подниматься наверх, остальные – за ним, хватаясь за кусты и лианы. Когда добрались до вершины и глянули вниз, на озерко, воды не увидели – поверхность была сплошь усеяна лепестками, ручеек же, бежавший между камней, казался прозрачным и чистым. На берегу озерка, над самой водой, склонились плакучие ивы, росли абрикосы и персики, всюду царили чистота и порядок. Между ивами виднелся деревянный арочный мостик с красными перилами, от мостика в разные стороны разбегались тропинки, чуть поодаль стоял чистенький домик под черепичной крышей, обнесенный кирпичной стеной, утопавшей в цветах. Отроги главной горки доходили до самой стены и проникали во двор.

– Чтобы выстроить дом в таком месте, надо быть начисто лишенным вкуса! – недовольно заметил Цзя Чжэн.

Возле дома, как только вошли в ворота, неожиданно увидели изящную горку из самых разнообразных камней причудливой формы; эта горка заслоняла собой скрытые в глубине двора строения. Ни деревьев, ни цветов не было, зато росли различные травы: диковинные лианы и плющ свешивались с горки, пробивались между камней, обвивали колонны строений, опутывали ступени крыльца, ползли по крыше, изумрудными гирляндами колыхались в воздухе, переплетаясь между собой подобно золотым шнурам; некоторые цвели, и цветы их напоминали не то киноварь, не то коричник и так благоухали, что аромата прочих цветов совсем не чувствовалось.