Чтобы не напугать девочку этими страшными историями, Баоюй заговорил о красавицах:

– Или взять хотя бы Ван Цян, Си Ши, Фань Су, Сяо Мань[1], Цзян Сян, Вэньцзюнь, Хун Фу, ведь все они…

Заметив, что Цзяоцзе притихла и сидит задумавшись, матушка Цзя остановила Баоюя:

– Хватит, замолчи! Ты и так наговорил лишнего. Разве она все запомнит?

– Кое‑что из того, что рассказывает второй дядя, я читала, – произнесла Цяоцзе, – но не все. А теперь, после объяснений, мне стало намного понятней даже то, что уже прочитано.

– Разумеется, иероглифы, которыми написаны эти сочинения, ты знаешь, – сказал Баоюй, – и проверять тебя незачем!

– Мама говорит, что наша Сяохун была когда‑то вашей служанкой, – сказала вдруг Цяоцзе. – Мама взяла ее от вас, а новую служанку вам так и не дали. Теперь мама хочет послать вам какую‑то Лю Уэр, но не знает, угодит ли она вам.

– Так мама сказала? – обрадовался Баоюй. – Что же, пусть присылает. Зачем же меня спрашивать? – И, обращаясь к матушке Цзя, он промолвил: – Смотрю я на Цяоцзе и думаю, что она и умнее и грамотнее матери.

– Грамота – это, конечно, хорошо, – улыбнулась матушка Цзя, – но лучше бы ей заняться рукоделием и прочей женской работой.

– Этому меня учит няня Лю, – поспешила объяснить Цяоцзе. – Вышиваю я не очень хорошо, все эти кресты и цветы, но кое‑чему научилась.

– При нынешнем положении дел рукоделие нам вряд ли пригодится, но научиться не мешает, на случай, если наступят тяжелые времена.

Цяоцзе поддакнула и хотела попросить Баоюя продолжить толкование «Книги дочернего благочестия», но заметила, что Баоюй задумался, и не стала его тревожить.

О чем же думал Баоюй? Он был огорчен, что до сих пор Уэр не появлялась во дворе Наслаждения пурпуром. Но дело в том, что девочка долго болела, а потом госпожа Ван, после того как прогнала Цинвэнь, приказала не посылать к Баоюю похожих на нее служанок. Баоюй вспомнил, как встретился с Уэр и ее матерью в доме У Гуя, куда они принесли вещи Цинвэнь. Уэр тогда показалась ему необыкновенно привлекательной. И сейчас, узнав, что Фэнцзе собирается прислать ему эту девочку, он очень обрадовался.

Матушка Цзя между тем никак не могла дождаться своих гостей и послала за ними девочку‑служанку. Девочка возвратилась, а следом за ней появились Ли Вань с младшей сестрой, Таньчунь, Сичунь, Сянъюнь и Дайюй. Девушки справились о здоровье матушки Цзя, а затем поздоровались с остальными.

Тетушка Сюэ так и не пришла, и матушка Цзя, потеряв терпение, послала за нею еще раз.

Наконец тетушка явилась. Ее сопровождала Баоцинь.

Баочай и Син Сюянь не пришли.

– А где сестра Баочай? – спросила Дайюй.

Тетушка Сюэ солгала, что дочь нездорова. Син Сюянь не пришла, потому что не знала, что здесь тетушка Сюэ, ее будущая свекровь.

Баоюй было опечалился, но скоро успокоился – ведь рядом была Дайюй.

Вскоре пришли госпожи Син и Ван.

Фэнцзе, узнав, что старшие женщины все уже в сборе, прислала Пинъэр с извинением.

– Моя госпожа уже собралась было к вам, – сказала Пинъэр, – но вдруг почувствовала себя плохо, поэтому придет немного позднее.

– Если она нездорова, пусть отдыхает, – промолвила матушка Цзя. – Кстати, пора садиться за стол!

Девочки‑служанки убрали жаровню, поставили два столика, все сели и принялись есть. А после еды расположились вокруг жаровни и стали болтать. Но об этом мы рассказывать не будем.

 

Вы спросите, почему не пришла Фэнцзе?

А вот почему. Во‑первых, ей было неловко опаздывать, а кроме того, ее задержала жена Ванъэра, которая сообщила:

– Барышня Инчунь прислала служанку справиться о вашем здоровье; служанка говорит, что пришла к вам, а к старшим госпожам не пойдет.

Теряясь в догадках, Фэнцзе велела позвать служанку Инчунь и спросила:

– Как живется твоей барышне в новой семье? Хорошо?

– Какое там хорошо! – воскликнула служанка. – Но меня не барышня к вам послала, я пришла передать просьбу матери Сыци.

– Ведь Сыци больше здесь не живет. О чем же может просить меня ее мать? – удивилась Фэнцзе.

– Сыци, когда ушла от вас, все время плакала, – стала рассказывать женщина. – И вдруг в один прекрасный день приезжает ее двоюродный брат. Мать Сыци, увидев его, рассердилась, стала ругать за то, что сгубил ее дочь, даже хотела поколотить. А парень стоит, слова сказать не смеет. Услышала это Сыци, вышла и говорит: «Меня прогнали из‑за него! А он, бессовестный, сбежал! Но сейчас лучше задушите меня, а его не бейте!» – «Бесстыжая девчонка, – обрушилась на нее мать. – Что ты затеяла?» Сыци ответила: «Каждая девушка должна выйти замуж. Пусть я грех совершила, но замуж пойду только за него! Обидно, конечно, что он такой трус, ведь если провинился, сам и отвечай! Зачем же убегать? Но не явись он, я бы век в девушках сидела! Просватаете за другого – покончу с собой! Спросите, зачем он приехал. Если за мной, я с ним уйду, и считайте, что я для вас умерла. Куда угодно пойду, если даже придется жить подаянием!» Мать Сыци рассердилась, заплакала: «Да как ты смеешь?! Ведь ты моя дочь! Не захочу – не отдам тебя ему, что ты сделаешь?» Однако Сыци оказалась упрямой. Услышав слова матери, она стукнулась головой о стену, хлынула кровь, и девушка скончалась. Мать, обезумев, стала требовать, чтобы молодой человек возместил ей потерю дочери, а тот ответил: «Матушка, не волнуйтесь. За то время, что меня здесь не было, я успел разбогатеть. И приехал сюда ради вашей дочери, с самыми искренними намерениями. Не верите – поглядите!» С этими словами он вытащил из‑за пазухи коробочку с головными украшениями из золота и жемчуга. Это были подарки к свадьбе. Увидев их, мать сразу смягчилась и спросила: «Что же ты сразу не сказал?» – «Чтобы испытать Сыци. Ведь многие девушки ветрены и легкомысленны, – зарятся только на богатство, – ответил племянник. – Но теперь я понял, что такую, как Сыци, трудно найти! Все свои драгоценности я отдаю вам и распоряжусь насчет похорон». Мать Сыци, вдруг разбогатев, забыла о дочери и предоставила племяннику делать все, что ему вздумается. А племянник велел принести два гроба! Увидав это, мать Сыци перепугалась: «Зачем тебе два гроба?» Племянник с улыбкой ответил: «Два человека в один гроб не улягутся». Он говорил спокойно, и мать Сыци решила, что это он с горя ополоумел. А молодой человек, положив Сыци в гроб, перерезал себе ножом горло! Тут мать Сыци раскаялась, что так жестоко обошлась с дочерью, и заплакала в голос. Соседи обо всем пронюхали и хотят донести властям. Вот мать Сыци и послала меня к вам просить защиты, госпожа. А благодарить придет сама.