– Сердиться мне незачем. Но такой разговор может повредить нашему доброму имени, – заметил писарь.
– Как ваша почтенная фамилия? – осведомился Ли Шиэр, беря писаря за руку.
– Фамилия моя Чжань, имя Хуэй, – отвечал тот. – В молодости мне, как и вам, пришлось жить несколько лет в столице.
– Господин Чжань, – произнес Ли Шиэр, – мне ваше имя давно известно. Ведь все мы братья. Если есть у вас какое‑нибудь дело, приходите вечером, поговорим!
– Вы деловой человек, господин Ли Шиэр! – воскликнул писарь. – Так меня разыграли, что я растерялся!
Все, смеясь, разошлись. А вечером писарь пришел к Ли Шиэру и до полуночи с ним шептался о чем‑то.
На следующий день Ли Шиэр решил испытать Цзя Чжэна, но тот его обругал. Тем дело и кончилось.
Через день Цзя Чжэн собрался с визитами и приказал Ли Шиэру позвать слуг. Время шло, но никто не появлялся. Насилу удалось разыскать слугу, который должен бить в барабан при выезде начальника, расчищая дорогу.
Его‑то и увидел Цзя Чжэн, когда вышел из своих покоев, и немало удивился, что никого больше нет. Не допытываясь, в чем дело, Цзя Чжэн спустился с крыльца, сел в паланкин и стал ждать носильщиков. Прошло довольно много времени, прежде чем они явились и вынесли паланкин за ворота. При выезде начальника раздался всего один выстрел из пушки. А из музыкантов пришли только барабанщик и трубач.
– У нас всегда был порядок, – рассердился Цзя Чжэн, – что же нынче случилось?
Не ускользнуло от Цзя Чжэна и то, что регалии слуги несут кое‑как, к тому же многих недостает.
Возвратившись после визитов домой, Цзя Чжэн созвал всех опоздавших и неявившихся с намерением их наказать. Но те стали оправдываться: один уверял, что не мог найти шапку, другой – что закладывал в лавке свою парадную одежду, третий – что ослаб от голода и у него не хватило бы сил поднять паланкин. Цзя Чжэн вышел из себя, двух слуг поколотил, и на том дело кончилось.
Еще через день к Цзя Чжэну пришел старший повар просить денег на покупку провизии, пришлось дать из собственных.
Дальше – хуже, неполадка за неполадкой. Все не так, как во времена службы в столице. Цзя Чжэн вызвал к себе Ли Шиэра и сказал:
– Людей не узнать, что с ними творится? Присмотрись‑ка хорошенько! Деньги, которые я привез из столицы, израсходованы, казенное жалованье получать еще не настал срок, придется посылать кого‑нибудь домой за деньгами.
– Ведь я то и дело отчитываю их за нерадивость, – сказал в ответ Ли Шиэр. – А им хоть бы что. Сам в толк не возьму, что случилось. Кстати, господин, сколько денег привезти из дому? Тут я недавно узнал, что скоро день рождения правителя области. Начальники из других областей и округов послали ему подношения, кто на тысячу, а кто и на десять тысяч лянов серебра. А вы что пошлете?
– Надо было мне раньше об этом сказать, – заволновался Цзя Чжэн.
– Да мы сами не знали, – развел руками Ли Шиэр. – Люди мы в этих местах новые, связей никаких – кто станет нас извещать?! Можно бы вам, конечно, не ехать, но как бы не было неприятностей! Чего доброго, от должности отстранят!
– Глупости! – возразил Цзя Чжэн. – На эту должность меня сам государь назначил. Кто же посмеет отстранить только за то, что я не пошлю правителю области подношений?!
– Ваша правда, господин, – согласился Ли Шиэр. – Только столица отсюда далеко, и о здешних делах там судят прежде всего по докладам правителя области. Скажет он «хорошо» – значит, хорошо, скажет «плохо» – не миновать беды. Поэтому мешкать не надо. Неужто ваша матушка и супруга не желают, чтобы вы прославились на службе в провинции?!
Цзя Чжэн понял, куда клонит Ли Шиэр, и сказал:
– Вот я и спрашиваю тебя: почему не сказал мне об этом раньше?
– Да потому что не смел, – отвечал Ли Шиэр. – Но раз уж вы, господин, сами затеяли разговор, было бы бессовестно с моей стороны промолчать. Уж тогда вы непременно на меня рассердились бы!
– Ладно, говори, только правду, – махнул рукой Цзя Чжэн.
– Вы же знаете: все мечтают разбогатеть! – начал Ли Шиэр. – Так же и местные чиновники, – ведь они приобрели свои должности за деньги! У каждого есть семья, ее надо кормить. Поэтому ваше бескорыстие объясняют по‑своему…
– Как же именно? – поинтересовался Цзя Чжэн.
– Говорят, что чем строже начальник, тем дороже должны быть подношения. Что для этого он строгость свою показывает. А во время сбора хлебного налога в ямыне пошли разговоры, что новый начальник запрещает брать деньги, никак с ним не сладишь. А люди деньги дают охотно, лишь бы побыстрее с налогами рассчитаться. И потому недовольны вами, вы, мол, их интереса не понимаете. Вот вы со здешним правителем дружбу водите, а не знаете, почему за каких‑то несколько лет он достиг высокого положения. А все потому, что в делах хорошо разбирается, знает, когда и как поступать, и со старшими ладит, и младших не обижает.
– Вздор! – не выдержав, вскричал Цзя Чжэн. – Это я‑то не разбираюсь, когда и как поступать? Да угодить и старшим и младшим по чину так же трудно, как заставить кошку спать с мышью!
– Сейчас я вам все объясню без утайки, – заявил Ли Шиэр. – Делайте как я говорю, господин, тогда успех и слава вам обеспечены. Можете считать меня никудышным слугой и обманщиком, если я вру!
