– Кто их видел? – произнес Цзя Лянь. – Как только моя мать услышала слова господина Цзя Чжэна, сразу стала подбивать госпожу Ван сказать ему, что он очень хорошо все придумал! А мне что делать?! Нужно уплатить несколько сот лянов серебра носильщикам паланкинов и плакальщицам, а денег не выдают. Пошел просить – заявили, что рассчитаются после похорон. Тут еще, как назло, все слуги, у которых были кое‑какие деньги, постарались улизнуть! Начал вызывать их по списку – оказалось, одни болеют, другие в деревню уехали. Осталось всего несколько человек, а что проку?! Если они почуют, что можно заработать, – кое‑что сделают, а свои монеты ни за что не истратят.
– Как же быть? – растерянно проговорила Фэнцзе.
Тут вошла девочка‑служанка.
– Вторая госпожа! – сказала она. – Меня прислала госпожа Син. Она спрашивает, когда накормят родственников, и говорит, что со дня смерти старой госпожи пошел уже третий день, а в доме нет порядка! Слуг не дозовешься, делают все кое‑как.
Фэнцзе поспешила отдать распоряжение слугам подавать завтрак. Людей в этот день съехалось много, и слуги совсем с ног сбились. Фэнцзе сама наблюдала, как кормят гостей, но вдруг вспомнила, что еще не дала задания служанкам. Она позвала жену Ванъэра и велела передать служанкам поручения. Все поддакнули, но никто не двинулся с места.
– Который час? – нетерпеливо спросила Фэнцзе. – Почему не накрывают на стол? Ведь скоро обед!
– Накрыть нетрудно, – отвечали ей. – Только посуды нет!
– Вздор! – вспыхнула Фэнцзе. – Раз я приказала, все должно быть выдано!
Служанки только головами покачивали.
Фэнцзе сама отправилась в комнаты матушки Цзя за посудой, даже не спросив дозволения у госпожи Син и госпожи Ван. Возле них толпилось много народу, а время было позднее. Поэтому Фэнцзе позвала Юаньян и приказала выдать служанкам посуду, которой прежде пользовалась матушка Цзя.
– О какой посуде вы говорите! – удивилась Юаньян. – Неужели не помните, что ваш муж давным‑давно ее заложил? Или вы думаете, что ее выкупили?
– Я не прошу золотую и серебряную посуду, – возразила Фэнцзе. – Подай ту, которой старая госпожа пользовалась повседневно.
– А какой посудой пользуются старшая госпожа Син и госпожа Ю? – спросила Юаньян. – Ведь старая госпожа все им отдала.
Фэнцзе отправилась к госпоже Ван, где с помощью Юйчуань и Цайюнь нашла кое‑какую посуду, приказала Цаймин составить точную опись и выдать посуду под ответственность служанок.
Фэнцзе была очень растеряна, и Юаньян про себя подумала: «Как ловко она прежде управлялась с людьми и делами! А теперь стала нерасторопной! Не напрасно ли старая госпожа ее так хвалила?»
Услышав, что Цзя Чжэн не собирается устраивать пышные похороны, госпожа Син обрадовалась. Она подумала, что под этим предлогом сможет кое‑что для себя сэкономить на черный день.
По обычаю устройство похорон входило в обязанности старшего сына покойной и его семьи. Но поскольку Цзя Шэ уехал в дальние края и посоветоваться с ним было невозможно, Цзя Чжэн, сам не очень разбираясь в подобного рода делах, если возникало затруднение, отсылал всех к госпоже Син, говоря при этом:
– Делайте, как скажет старшая госпожа.
А госпожа Син, зная, что Фэнцзе жадна, а Цзя Лянь нечист на руку, решила не выпускать бразды правления из своих рук.
Юаньян же, полагая, что деньги на похороны матушки Цзя уже выданы, и глядя на нерешительность Фэнцзе, думала, что та не хочет стараться. Это усиливало горе девушки, и она безутешно рыдала у гроба. Однако госпоже Син и в голову не приходило, что это из‑за нее Фэнцзе не может распоряжаться, и она во всеуслышание заявляла:
– До чего же нерадивой стала Фэнцзе!
Вечером госпожа Ван позвала Фэнцзе и сказала:
– Мы, разумеется, в стесненном положении, но все должно выглядеть прилично. Родственников и друзей у нас много – одни уезжают, другие приезжают. А слуги совсем разболтались. Ты, наверное, за ними плохо присматриваешь! Постарайся поддержать честь семьи!
Фэнцзе опустила голову. Не расскажешь ведь госпоже Ван, что ей не дают денег, бесполезно, деньгами госпожа Ван не распоряжается. И Фэнцзе почла за лучшее промолчать.
– Конечно, о похоронах следовало бы позаботиться мне, как жене старшего сына покойной, – заметила госпожа Син, она была здесь же, – ведь ты всего лишь жена ее внука и подобными делами не должна заниматься. Но я уже стара и не так проворна, как ты. Вот и решила часть забот возложить на тебя. Как же ты можешь быть такой нерадивой?!
