– Что за несчастная у нас судьба! – вздохнула госпожа Ван. – Сичунь твердит, что уйдет в монастырь, а теперь еще ты! Зачем мне после этого жить?!
И госпожа Ван громко заплакала.
– Я пошутил, – с улыбкой произнес Баоюй.
– И все остальное было шуткой? – спросила госпожа Ван, перестав плакать.
– Вернулся второй господин Цзя Лянь! – сообщила вбежавшая в комнату девочка‑служанка. – На нем лица нет, и он просит вас, госпожа, выйти к нему!
Взволнованная госпожа Ван распорядилась:
– Позови его сюда! Баочай может остаться, Цзя Лянь давно ее знает!
После обмена приветствиями Цзя Лянь стал рассказывать:
– Только что пришло письмо от отца. Он тяжело болен и велит мне немедля приехать. А то не застану его живым.
Из глаз Цзя Ляня покатились слезы.
– Он не пишет, чем болен? – спросила госпожа Ван.
– Сначала простудился, а потом признали чахотку, – ответил Цзя Лянь. – Человек, передавший письмо, тоже советует поспешить с приездом, и я пришел доложить вам, госпожа, что немедленно отправляюсь в путь. Цзя Цян и Цзя Юнь хоть и глупы, но все же мужчины, и если случится что‑нибудь, доложат госпоже. Домашние дела я привел в полный порядок. Цютун не пожелала у нас оставаться, и я велел отправить ее к матери. Думаю, так лучше, да и Пинъэр спокойнее. Вот только Цяоцзе остается без присмотра, но Пинъэр добра и не даст ее в обиду. Дочка у меня умная, но характером в мать, еще круче, так что прошу вас, госпожа, не оставлять ее своими поучениями!
Он вынул платок и смахнул набежавшие слезы.
– У твоей дочки есть родная бабушка, вот и оставь девочку на ее попечение, – возразила госпожа Ван.
– Вы убиваете меня, госпожа, своими словами! – воскликнул Цзя Лянь. – Я ведь от вас ничего не требую, только прошу меня пожалеть!
Цзя Лянь опустился перед госпожой Ван на колени.
– Встань! Ведь тут женщины! – промолвила госпожа Ван и спросила: – Если задержишься у отца, а в это время кто‑нибудь посватается к твоей дочери? Ждать твоего возвращения или поступать так, как решит твоя мать?
– Не дожидайтесь меня! Решайте с матушкой по своему усмотрению!
– Перед отъездом напиши дяде Цзя Чжэну, пусть знает, что дома не осталось мужчин, – сказала госпожа Ван, – и попроси его поскорее возвращаться. Ведь неизвестно, когда ты приедешь!
– Слушаюсь! – ответил Цзя Лянь и собрался уходить, но потом вдруг повернулся и добавил: – В доме у нас достаточно слуг, а вот в саду никого нет! Бао Юн уехал вместе с господином. Второй господин Сюэ Кэ, живший в доме тетушки Сюэ по соседству с садом, переехал в другое место. Все строения в саду пустуют, а присматривать за ними некому, так что велите, госпожа, слугам каждый день обходить сад! Земля, на которой стоит кумирня Бирюзовой решетки, принадлежит нам. Мяоюй исчезла неизвестно куда, и монахини просят прислать к ним кого‑нибудь из нашего дома, чтобы распоряжался имуществом кумирни.
– Мы не знаем, как со своими делами управиться, а ты говоришь о какой‑то кумирне! – рассердилась госпожа Ван. – Лучше бы помолчал! Если об этом узнает Сичунь, снова начнет грозить, что уйдет в монахини. А это позор для нашей семьи!
– Подумайте, госпожа, и о том, – сказал Цзя Лянь, – что у четвертой барышни родителей нет, старший брат уехал, а жена его плохо обращается с девушкой. Я даже слышал, что Сичунь несколько раз пыталась покончить с собой. Так пусть лучше уйдет в монастырь. Зачем ее отговаривать?
– Сама не знаю, что делать! – воскликнула госпожа Ван. – Пусть жена Цзя Чжэня поступает, как сочтет нужным.
Выйдя от госпожи Ван, Цзя Лянь созвал слуг, распределил между ними обязанности, написал письмо Цзя Чжэну и собрался в путь. Пинъэр и другие, как обычно, сказали ему на дорогу несколько напутственных слов. Цяоцзе горько плакала, прощаясь с отцом. Оставаться на попечении Ван Жэня она отказалась. А когда узнала, что все дела отец поручил Цзя Цяну и Цзя Юню, расстроилась, но виду не подала. Проводив отца, девочка стала жить вместе с Пинъэр.
Фэнъэр и Сяохун сразу же после смерти Фэнцзе пожелали уйти. Первая попросила отпуск, а вторая сослалась на болезнь. Пинъэр хотела взять в дом какую‑нибудь девочку, чтобы была подружкой Цяоцзе, а заодно помогала по хозяйству. Кроме Селуань и Сыцзе, бывших любимиц матушки Цзя, подходящих не было. Но Сыцзе, как оказалось, вышла замуж и уехала, а Селуань была просватана и со дня на день должна была переехать в дом мужа. Поэтому пришлось Пинъэр отказаться от своего намерения.
Между тем Цзя Юнь и Цзя Цян, проводив Цзя Ляня, пришли к госпожам Син и Ван.
Почувствовав себя хозяевами, юноши стали жить во внешнем кабинете, постоянно скандалили со слугами, водили дружков и устраивали попойки. Дошло даже до азартных игр, но женщины, не выходившие из внутренних покоев, ничего об этом не знали.
Пришли однажды Ван Жэнь и старший дядя Син. Им пришлась по душе веселая, бесшабашная жизнь Цзя Юня и Цзя Цяна. Они зачастили во дворец, якобы для того, чтобы присматривать за домом, а сами играли на деньги и пьянствовали.
