Покрытый кровию святой,

Чудесный твой отец, преступник и герой,

И ужаса людей, и славы был достоин.

      Тебя, младенца, он ласкал

На пламенной груди рукой окровавленной;

      Твоей игрушкой был кинжал,

      Братоубийством изощренный...

Как часто, возбудив свирепой мести жар,

Он, молча, над твоей невинной колыбелью

Убийства нового обдумывал удар -

И лепет твой внимал, и не был чужд веселью...

Таков был: сумрачный, ужасный до конца.

Но ты, прекрасная, ты бурный век отца

Смиренной жизнию пред небом искупила:

      С могилы грозной к небесам

      Она, как сладкий фимиам,

Как чистая любви молитва, восходила.