Во всю длину развиты флаги, вздулись

Ветрила все, - идет, и пред кормой

Морская пена раздается. Многим

Наполнилася грудь у всех пловцов.

Теперь, когда свершен опасный путь,

Родимый край они узрели снова;

Один стоит, вдаль устремляя взоры,

И в темных очерках ему рисует

Мечта давно знакомые предметы,

Залив и мыс, - пока недвижны очи

Не заболят. Товарищу другой

Жмет руку и приветствует с отчизной,

И господа благодарит, рыдая.

Другой, безмолвную творя молитву

Угоднику и деве пресвятой,

И милостынь и дальних поклонений

Старинные обеты обновляет,

Когда найдет он все благополучно.

Задумчив, нем и ото всех далек,

Сам Медок погружен в воспоминаньях

О славном подвиге, то в снах надежды,

То в горестных предчувствиях и страхе.

Прекрасен вечер, и попутный ветр

Звучит меж вервий, и корабль надежный

Бежит, шумя, меж волн.

          Садится солнце.

 

 

* * *

 

Стрекотунья белобока,

Под калиткою моей

Скачет пестрая сорока

И пророчит мне гостей.

 

Колокольчик небывалый

У меня звенит в ушах,

На заре      алой,

Серебрится снежный прах.

 

 

* * *

 

Зачем, Елена, так пугливо,

С такой ревнивой быстротой,

Ты всюду следуешь за мной

И надзираешь торопливо

Мой каждый шаг?     я твой

 

 

* * *

 

Еще одной высокой, важной песни

Внемли, о Феб, и смолкнувшую лиру

В разрушенном святилище твоем

Повешу я, да издает она,

Когда столбы его колеблет буря,

Печальный звук! Еще единый гимн -

Внемлите мне, пенаты, - вам пою

Обетный гимн. Советники Зевеса,

Живете ль вы в небесной глубине,

Иль, божества всевышние, всему

Причина вы, по мненью мудрецов,

И следуют торжественно за вами

Великий Зевс с супругой белоглавой

И мудрая богиня, дева силы,

Афинская Паллада, - вам хвала.

Примите гимн, таинственные силы!

Хоть долго был изгнаньем удален

От ваших жертв и тихих возлияний,

Но вас любить не остывал я, боги,

И в долгие часы пустынной грусти

Томительно просилась отдохнуть

У вашего святого пепелища

Моя душа -      там мир.

Так, я любил вас долго! Вас зову

В свидетели, с каким святым волненьем

Оставил я      людское племя,

Дабы стеречь ваш огнь уединенный,

Беседуя с самим собою. Да,

Часы неизъяснимых наслаждений!

Они дают мне знать сердечну глубь,

В могуществе и немощах его,

Они меня любить, лелеять учат

Не смертные, таинственные чувства,

И нас они науке первой учат -

Чтить самого себя. О нет, вовек

Не преставал молить благоговейно

Вас, божества домашние.

 

 

* * *

 

Меж горный стен несется Терек,

Волнами точит дикий берег,

Клокочет вкруг огромных скал,

То здесь, то там дорогу роет,

Как зверь живой, ревет и воет -

И вдруг утих и смирен стал.

 

Все ниже, ниже опускаясь,

Уж он бежит едва живой.

Так, после бури истощаясь,

Поток струится дождевой.

И вот      обнажилось

Его кремнистое русло.

 

 

* * *

 

И вот ущелье мрачных скал

Пред нами шире становится,

Но тише Терек злой стремится,

Луч солнца ярче засиял.

 

 

* * *

 

Страшно и скучно.

Здесь новоселье,

Путь и ночлег.

Тесно и душно.

В диком ущелье -

Тучи да снег.

 

Небо чуть видно,

Как из тюрьмы.

Ветер шумит.

Солнцу обидно...

 

 

* * *

 

О сколько нам открытий чудных

Готовят просвещенья дух

И опыт, сын ошибок трудных,

И гений, парадоксов друг,

И случай, бог изобретатель...