— Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь
неподвижно.
— Станешь тут неподвижной — целый день просидеть на кирпичной стене, —
парировала профессор МакГонагалл.
— Целый день? В то время как вы могли праздновать вместе с другими? По пути сюда
я стал свидетелем, как минимум, дюжины вечеринок и гулянок.
Профессор МакГонагалл рассерженно фыркнула.
— О, да, действительно, все празднуют, — недовольно произнесла она. — Казалось
бы, им следовало быть немного поосторожнее. Но нет — даже маглы заметили, что что-то
происходит. Они говорили об этом в новостях. — Она резко кивнула головой в сторону
темного окна, за которым находилась гостиная Дурслей. — Я слышала. Стаи сов…
падающие звезды… Что ж, они ведь не полные идиоты. Они просто обязаны были что-то
заметить. Подумать только — звездопад в Кенте! Не сомневаюсь, что это дело рук
Дедалуса Дингла. Он никогда не отличался особым умом.
— Не стоит их обвинять, — мягко ответил Дамблдор. — За последние одиннадцать лет
у нас было слишком мало поводов для веселья.
— Знаю. — В голосе профессора МакГонагалл появилось раздражение. — Но это не
оправдывает тех, кто потерял голову. Наши люди ведут себя абсолютно безрассудно. Они
появляются на улицах среди бела дня, собираются в толпы, обмениваются слухами. И при
этом им даже не приходит в голову одеться, как маглы.
Она искоса взглянула на Дамблдора своими колючими глазами, словно надеясь, что он
скажет что-то в ответ, но Дамблдор молчал, и она продолжила:
— Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Знаете-Кто наконец
исчез, маглы узнают о нашем существовании. Кстати, я надеюсь, что он на самом деле
исчез, это ведь так, Дамблдор?
— Вполне очевидно, что это так, — ответил тот. — Так что это действительно
праздничный день. Не хотите ли лимонную дольку?
— Что?
— Засахаренную лимонную дольку. Это такие сладости, которые едят маглы, — лично
мне они очень нравятся.
— Нет, благодарю вас. — Голос профессора МакГонагалл был очень холоден, словно
ей совсем не казалось, что сейчас подходящее время для поедания лимонных долек. —
Итак, я остановилась на том, что даже если Вы-Знаете-Кто действительно исчез…
— Мой дорогой профессор, мне кажется, что вы достаточно разумны, чтобы называть
его по имени. Это полная ерунда — Вы-Знаете-Кто, Вы-Не-Знаете-Кто… Одиннадцать лет
я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя —
Волан-де-Морт.
Профессор МакГонагалл вздрогнула, но Дамблдор, поглощенный необходимостью
разделить две слипшиеся лимонные дольки, похоже, этого не заметил.
— На мой взгляд, возникает ужасная путаница, когда мы говорим: Вы-Знаете-Кто, —
продолжил он. — Никогда не понимал, почему следует бояться произносить имя Волан-де-
Морта.
— Да-да, конечно. — В голосе профессора раздражение чудесным образом сочеталось
с обожанием. — Но вы не такой, как все. Все знают, что вы единственный, кого Вы-Знаете-
Кто — хорошо-хорошо, кого Волан-де-Морт — боялся.
— Вы мне льстите, — спокойно ответил Дамблдор. — Волан-де-Морт обладал такими
силами, которые мне неподвластны.
— Только потому, что вы слишком… слишком благородны для того, чтобы
использовать эти силы.