— Прошу прощения, — произнёс Гарри неуверенно. — Я не хотел так врываться…
Но волшебник даже не поднял глаз. Он продолжал читать, хмуря брови. Гарри подошёл
поближе к столу и, запинаясь, спросил:
— Гм… Я, наверное, пойду?
Волшебник по-прежнему не замечал его. Кажется, он ничего и не слышал. Решив, что
тот глуховат, Гарри повысил голос:
— Простите за беспокойство, я ухожу!
Волшебник со вздохом сложил письмо, поднялся, прошёл мимо Гарри и принялся
задёргивать шторы на окне.
Небо за окном было рубиново- красным — видимо, день уже клонился к закату.
Волшебник вернулся к столу, сел и, соединив кончики пальцев, стал большими крутить,
глядя на дверь.
Гарри осмотрелся. Феникса нет, как нет и жужжащих серебряных штуковин. Это был
Хогвартс, каким его знал Реддл, и, значит, директором был этот неизвестный волшебник, а
сам Гарри — не более чем фантом, невидимый для людей, живших пятьдесят лет назад.
В дверь постучали.
— Войдите, — произнёс старик слабым голосом.
Снимая островерхую шляпу, вошёл мальчик лет шестнадцати. На его груди сверкнул
серебряный значок старосты. Он был значительно выше Гарри, но волосы у него были такие
же чёрные и блестящие.
— А, Реддл, — сказал директор.
— Вы хотели меня видеть, профессор Диппет? — Реддл явно нервничал.
— Садись, — предложил Диппет. — Я только что прочитал твоё письмо.
Реддл со вздохом сел и крепко сжал руки.
— Мой дорогой мальчик, — с мягкостью в голосе заговорил Диппет, — я просто не могу
разрешить тебе остаться на лето в школе. Ведь, наверное, тебе хочется побывать дома на
каникулах?
— Нет, — сразу же ответил Реддл. — Я предпочёл бы остаться в Хогвартсе, чем
возвращаться к этим… к этим…
— Ты всегда жил на каникулах в магловском приюте для сирот, я полагаю? — В голосе
Диппета звучал искренний интерес.
— Да, сэр. — Реддл слегка покраснел.
— Ты урождённый магл?
— Полукровка, сэр. Отец магл, мать колдунья.
— Что с твоими родителями?
— Моя мать умерла сразу после моего рождения, сэр. В приюте мне говорили, что она
только успела дать мне имя — Том — в честь отца, Нарволо — в честь деда.
Диппет сочувственно вздохнул.
— Принимая во внимание особые обстоятельства, можно было бы пойти тебе навстречу,
но в школе сейчас такая ситуация…
— Вы имеете в виду нападения, сэр? — спросил Реддл, и у Гарри сильно забилось
сердце — он придвинулся ближе, боясь что-то пропустить.
— Именно, — ответил директор. — Мой милый мальчик, ты должен понять, сколь
неразумно было бы позволить тебе остаться в замке после окончания семестра — особенно в
свете последней трагедии… смерти этой несчастной девочки… Тебе будет гораздо
безопаснее далеко отсюда, в твоём приюте. В Министерстве магии идёт разговор о закрытии
школы. Ведь мы пока, увы, ни на йоту не приблизились к установлению… причины этих
неприятностей…
Глаза у Реддла расширились.
— Сэр… Но если этот человек будет схвачен… Если всё это прекратится…
— Что ты хочешь сказать? — Голос у Диппета сорвался на фальцет, директор подскочил
в кресле. — Реддл, тебе что-то известно об этих нападениях?
— Нет, сэр, — поспешно отозвался Реддл.
Но Гарри было ясно: это «нет» точно того же свойства, что и «нет», сказанное им самим
Дамблдору.
Диппет, слегка растерянный, упал обратно в кресло:
— Можешь идти, Том…
Реддл соскользнул с высокого стула и вышел из комнаты. Гарри последовал за ним. Они
спустились по винтовой лестнице и вышли в полутёмный коридор к гаргулье. Реддл
остановился — было видно, что он о чём-то напряжённо размышляет: он покусывал губу, на
лбу залегла морщина.
