Глава 14 Корнелиус Фадж

Рон, Гарри и Гермиона давно знали, что Хагрид питает несчастное пристрастие к

чудовищным, уродливым созданиям. В первый год их жизни в Хогвартсе он пытался

вырастить дракона в своей маленькой лесной хижине, а уж его громадного трёхглавого пса,

которого он нежно окрестил Пушок, они точно не скоро забудут. И Гарри был уверен: если

ещё мальчишкой Хагрид услыхал легенду о чудовище, скрывающемся в замке, то

бесстрашно полез бы куда угодно, лишь бы взглянуть на него хоть краешком глаза. А

дальше… Возможно, ему стало совестно держать зверя в клетке, и он решил выпустить его,

дать возможность поразмять бесчисленные ноги… Гарри даже вообразил себе, как

тринадцатилетний Хагрид надевает на него ошейник с поводком. Но точно так же ему было

ясно — Хагрид никогда, ни при каких обстоятельствах не мог бы никого убить.

Гарри уже почти жалел, что проник в тайну дневника. Рон с Гермионой снова и снова

требовали от него всех подробностей путешествия по закоулкам памяти Реддла — Гарри

тошнило от бесконечных пересказов и разговоров, которые за ними следовали.

— Реддл мог поймать не того человека, — утверждала Гермиона. — Возможно, был

какой-то другой монстр, нападавший на людей.

— Да сколько же тут, по-твоему, этих монстров? — хмуро спрашивал Рон.

— Мы знаем, что Хагрида когда-то давно исключили из школы, — печально признавал

Гарри. — И нападения после этого прекратились, иначе Реддл не получил бы особой

награды…

Рон подошёл к делу с другой стороны:

— Реддл был тогда чем-то вроде Перси. Кто его просил доносить на Хагрида?

— Но ведь чудище кого-то убило, — возразила Гермиона.

— И школу могли бы закрыть. Реддлу пришлось бы возвращаться к маглам, в какой-то

ужасный приют, — добавил Гарри. — У него есть одно оправдание — он хотел спасти

школу.

Рон подёргал себя за губу, потом нерешительно спросил:

— Ты ведь встретил Хагрида в Лютном переулке, да?

— Он покупал средство от плотоядных слизней, — поспешно ответил Гарри.

Все трое замолчали. Молчали долго. Наконец Гермиона, запинаясь, высказала то, о чём

они все сейчас думали:

— Может, нам следует пойти и поговорить с самим Хагридом?

— Радостная будет встреча, — хмыкнул Рон. — Привет, Хагрид, скажи-ка нам, ты в

последнее время не напускал на школу никого ужасного и волосатого?

Порешили всё-таки ничего Хагриду не говорить, если только не будет нового нападения.

И чем дольше не появлялся тот загадочный бестелесный голос, тем сильнее становилась

надежда, что им никогда не придётся спрашивать Хагрида, почему его исключили из школы.

Минуло уже почти четыре месяца с тех пор, как Джастин и Почти Безголовый Ник

окаменели, и теперь чуть ли не все уверились, что злодей, кто бы он ни был, сгинул совсем и

никогда больше в Хогвартс не явится. Пивзу окончательно наскучила песня «Гарри Поттер,

ты злодей», а Эрни МакМиллан смягчился до такой степени, что как- то на травологии

вполне вежливо попросил Гарри передать ему корзинку с прыгающими поганками. В марте

несколько мандрагор закатили в теплице номер три шумную, безобразную вечеринку,

чрезвычайно порадовав профессора Стебль.

— Раз они стали лазать друг к другу в горшки, значит, они совсем созрели, — объяснила

она Гарри. — И скоро мы сможем вернуть к жизни тех несчастных в больничном крыле.

* * *