видел: все были в пижамах, и торжество растянулось на целую ночь. И сколько же радости
эта ночь принесла ему! Гермиона встретила его с восторженным криком: «Ты победил,
Гарри!», Джастин выскочил из-за стола, долго тряс его руку, бесконечно извиняясь за свои
подозрения, а в половине четвёртого внезапно появился Хагрид и с таким жаром хлопнул
Гарри и Рона по плечам, что те ткнулись носом в тарелки. Вслед за этим профессор
МакГонагалл сообщила, что по случаю столь отрадных событий дирекция сочла возможным
отменить экзамены («Как жаль!» — огорчилась Гермиона), и прибавила, что четыре сотни
баллов, полученные Гарри и Роном, обеспечили Гриффиндору Кубок школы ещё на один
год. А тут ещё Дамблдор объявил, что, к сожалению, профессор Локонс не будет больше
преподавать защиту от тёмных сил, он потерял память и едет лечиться — ликование
школьников разделили и несколько профессоров.
— Вот жалость, — проворчал Рон, уплетая пончик с джемом. — Он только-только начал
мне нравиться…
Гарри никогда в жизни не был так счастлив.
* * *
В жарком солнечном мареве промелькнул остаток летнего семестра. Хогвартс вернулся к
своим обычным будням — правда, с небольшими изменениями. Отменили занятия по
защите («У кого, у кого, а у нас практики по защите было навалом», — утешал Рон
огорчённую Гермиону), исключили из Попечительского совета Люциуса Малфоя. Драко
перестал разгуливать по школе с таким видом, будто весь Хогвартс — его вотчина. Вид у
него теперь всегда был обиженный и угрюмый. Зато Джинни, напротив, сияла от счастья.
Быстро, слишком быстро наступило время отъезда. И наши друзья — Гарри, Рон,
Гермиона, Фред, Джордж и Джинни — заняли купе в экспрессе Хогвартс — Лондон. До
начала каникул остались считанные часы — ученикам пока ещё можно колдовать, и вся
компания самозабвенно отдалась любимому занятию. Играли в исчезающие карты, пускали
последние оставшиеся у близнецов хлопушки и обезоруживали друг друга с помощью
заклинаний. У Гарри это получалось мастерски.
Почти у самого вокзала Кингс-Кросс Гарри вдруг кое-что вспомнил:
— Джинни, а помнишь, ты видела: Перси делал что-то такое, чего потом очень стеснялся
и просил тебя никому не рассказывать? Что это было?
— Конечно, помню. — Джинни хихикнула. — У Перси завелась подружка.
Фред, вставший за книгами, уронил целую связку — прямо на голову Джорджу.
— Что-что?
— Староста Когтеврана, Пенелопа Кристал, — объяснила Джинни. — Это ей он писал
письма всё прошлое лето. В школе они встречались тайком. Я как-то вбежала в пустой
класс, а они там целуются. Потому он и был не в себе, когда на неё… ну… понимаете…
когда на неё напали. Вы ведь не будете его дразнить, не будете? — спросила она с тревогой.
— Я? И не подумаю! — просиял Фред.
— Конечно, не будем, — поперхнулся Джордж.
Экспресс замедлил ход и остановился.
Гарри достал перо, кусочек пергамента и повернулся к Рону с Гермионой.
— Это номер телефона Дурслей, — сказал он Рону, дважды наскоро написал номер,
пополам разорвал пергамент и вручил друзьям половинки. — Прошлым летом я объяснил
твоему отцу, как пользоваться телефоном, он научит тебя. Позвоните мне: два месяца
говорить только с Дадли — я этого не вынесу!
— А ты расскажи дяде с тётей, какое геройство ты совершил, — сказала Гермиона, когда
они окунулись в людскую толчею перед заколдованным барьером, — и они будут тобой
гордиться.
— Гордиться? Они знаешь как расстроятся! Столько раз дорогой племянник был на
волосок от гибели и уцелел! Боюсь, как бы они от злости не умерли!
И друзья, на этот раз без помех, прошли все вместе сквозь барьер, разделяющий два
мира: маглов и магов.
