Василиса Премудрая хитрей-мудрей отца своего, Кощея Бессмертного, уродилась, он за то разгневался на нее и приказал ей три года квакушею быть. Ну, да делать нечего, словами беды не поправишь. Вот тебе клубочек: куда он покатится, туда и ты иди.

 

Иван-царевич поблагодарил старика и пошел за клубочком.

 

Катится клубочек по высоким горам, катится по темным лесам, катится по зеленым лугам, катится по топким болотам, катится по глухим местам, а Иван-царевич все идет да идет за ним — не остановится на отдых ни на часок.

 

Шел-шел, третью пару железных сапог истер, третий железный хлеб изгрыз и пришел в дремучий бор. Попадается ему навстречу медведь.

 

«Дай убью медведя! — думает Иван-царевич. — Ведь у меня никакой еды больше нет».

 

Прицелился он, а медведь вдруг и говорит ему человеческим голосом:

 

— Не убивай меня, Иван-царевич! Когда-нибудь я пригожусь тебе.

 

Не тронул Иван-царевич медведя, пожалел, пошел дальше.

 

Идет он чистым полем, глядь — а над ним летит большой селезень.

 

Иван-царевич натянул лук, хотел было пустить в селезня острую стрелу, а селезень и говорит ему по-человечески:

 

— Не убивай меня, Иван-царевич! Будет время — я тебе пригожусь.

 

Пожалел Иван-царевич селезня — не тронул его, пошел дальше голодный.

 

Вдруг бежит навстречу ему косой заяц.

 

«Убью этого зайца! — думает царевич. — Очень уж есть хочется…»

 

Натянул свой тугой лук, стал целиться, а заяц говорит ему человеческим голосом:

 

— Не губи меня, Иван-царевич! Будет время — я тебе пригожусь.

 

И его пожалел царевич, пошел дальше.

 

Вышел он к синему морю и видит: на берегу, на желтом песке, лежит щука-рыба. Говорит Иван-царевич:

 

— Ну, сейчас эту щуку съем! Мочи моей больше нет — так есть хочется!

 

— Ах, Иван-царевич, — молвила щука, — сжалься надо мной, не ешь меня, брось лучше в синее море!

 

Сжалился Иван-царевич над щукой, бросил ее в море, а сам пошел берегом за своим клубочком.

 

Долго ли, коротко ли — прикатился клубочек в лес, к избушке. Стоит та избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается.

 

Говорит Иван-царевич:

 

— Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!