В пятнадцатую ночь по новолунье
опять луна – прекрасна и кругла  –
Перила словно яшмою покрыла,
когда, сияя в небесах, плыла.

Там, высоко, – всего одно светило,
всего один лишь искрометный диск, –
Но десять тысяч – все глядим мы в небо,
своих голов не опуская вниз!

– Великолепно! – вскричал Чжэнь Шиинь, выслушав друга. – Я всегда говорил, что вы, брат мой, не из тех, кому долго не удастся возвыситься. И эти стихи – добрый знак. Уверен, скоро вы вознесетесь в заоблачные выси. И заранее поздравляю!
Цзя Юйцунь осушил кубок, наполненный Чжэнь Шиинем, и со вздохом произнес:
– Не подумайте, что я болтаю спьяна! Но по своим знаниям я вполне достоин быть среди экзаменующихся в столице! Только перепиской бумаг не скопить денег на поездку и дорожные расходы.
– Почему, брат мой, вы раньше об этом не сказали? – перебил его Чжэнь Шиинь. – Я давно хочу вам помочь, но все не представлялось случая завести об этом речь. Талантами, признаться, я не обладаю, но мне известно, что такое справедливость и благодеяние. В будущем году в столице состоятся экзамены. Вам надо срочно туда отправиться и непременно добиться успеха, иначе все ваши труды пропадут даром. Дорожные расходы я беру на себя – может быть, хоть этим отблагодарю судьбу за дружбу с вами, которой недостоин.
Он тотчас же приказал мальчику слуге упаковать две смены зимней одежды, приготовить пятьдесят лянов серебра и сказал:
– Девятнадцатого числа счастливый день, наймите лодку и отправляйтесь на запад. И если вы возвыситесь и будущей зимой мы встретимся, какой это будет для меня радостью!
Приняв подарки, Цзя Юйцунь очень сдержанно поблагодарил, а сам продолжал пить вино, беседовать и шутить. Друзья расстались лишь с наступлением третьей стражи .
Проводив Цзя Юйцуня, Чжэнь Шиинь сразу же лег спать и проснулся поздно, когда солнце уже было высоко.
Он решил тотчас же написать в столицу рекомендательное письмо знакомому чиновнику, чтобы Цзя Юйцунь мог у него остановиться. Однако посланный за Цзя Юйцунем слуга, вернувшись, доложил:
– Монах сказал, что господин Цзя Юйцунь на рассвете отбыл в столицу и велел вам передать: «Ученый человек не верит в счастливые или несчастливые дни. Для него главное – дело. Жаль, что не успел проститься с вами».
Пришлось Чжэнь Шииню удовольствоваться этим ответом. Незаметно наступил Праздник фонарей. Чжэнь Шиинь велел служанке Хоци повести малышку Инлянь на улицу полюбоваться новогодними фонариками. В полночь служанка отошла по нужде, оставив Инлянь возле какого то дома, а когда вернулась, девочки не было. Хоци искала ее до утра, но так и не нашла. Возвращаться домой она побоялась и сбежала в деревню.
Между тем, видя, что служанка с дочерью долго не возвращается, Чжэнь Шиинь послал людей на поиски. Вскоре они пришли и сообщили, что тех и след простыл.
Легко понять горе родителей, у которых пропало единственное дитя! Дни и ночи они плакали, совсем себя извели. Через месяц заболел Чжэнь Шиинь. Недомогала и госпожа Чжэнь – не проходило дня, чтобы она не приглашала лекаря или же не занималась гаданием.
Случилось так, что в пятнадцатый день третьего месяца монах в храме Тыквы горлянки по неосторожности опрокинул во время жертвоприношения светильник, и тотчас же загорелась бумага в окне . Может быть, так было угодно судьбе, но во всех соседних домах были деревянные стены и бамбуковые изгороди, поэтому пламя мгновенно охватило улицу. Пожар бушевал всю ночь, подоспевшие солдаты сделать ничего не могли, и погибло множество людей.
Дом Чжэнь Шииня рядом с храмом вмиг превратился в груду пепла и черепицы. К счастью, сам он и жена уцелели. Спотыкаясь, бродил Чжэнь Шиинь вокруг пожарища и горестно вздыхал.
Они посоветовались с женой и перебрались в деревню. Но, как назло, последние годы в тех краях были неурожайными, да еще появились разбойники, с которыми даже правительственные войска не могли справиться. Пришлось Чжэнь Шииню себе в убыток распродать имущество и вместе с женой и двумя служанками переехать в другую деревню, к тестю.
Тесть Чжэнь Шииня – Фэн Су был уроженцем округа Дажучжоу и, хотя занимался только земледелием, нажил немалое богатство. Он не очень обрадовался зятю, попавшему в затруднительное положение. Хорошо еще, что Чжэнь Шиинь выручил немного денег от продажи имущества. Деньги он отдал тестю и попросил купить для него дом и немного земли, чтобы как то прожить. Однако Фэн Су обманул зятя – купил плохой участок земли и полуразвалившийся домишко, утаив часть денег.
Чжэнь Шиинь, человек образованный, не привыкший к хозяйству, через год другой совсем обеднел. Фэн Су обходился с ним вежливо, но за глаза любил позлословить, что, мол, зять его ленив, не умеет жить, что ему только бы вкусно поесть да сладко попить.
Эти разговоры доходили до Чжэнь Шииня и очень его огорчали. В памяти еще были живы картины минувших лет. Судите сами, каково человеку в преклонном возрасте выдерживать один за другим удары судьбы?
И Чжэнь Шиинь теперь все чаще думал о смерти. Однажды, опираясь на костыль, он вышел на улицу немного рассеяться и вдруг увидел, что навстречу ему идет безумный даосский монах в лохмотьях и грубых матерчатых туфлях и что то бормочет себе под нос:

Про монашью святость в мире этом
знаем толки все наперечет, –
Все равно к большим чинам и славе
грешного землянина влечет!
Но ведь их, вельмож и полководцев,
раньше было много, – а теперь?
Славные могилы одичали,
и в бурьяне захирел почет!

Про монашью святость в мире этом
знаем толки все наперечет, –
Все равно того, кто чтит богатство,
к золоту и серебру влечет,
Алчный человек весь век свой долгий
сетует, что мало накопил,
А потом его сомкнутся очи,
звон монет от смерти не спасет!

Про монашью святость в мире этом
знаем толки все наперечет, –
Все равно о женщине прекрасной
не забудешь, если к ней влечет.
А она, по целым дням воркуя
и благодаря за доброту,
Улизнет немедленно к другому,
если муж в недобрый час умрет…

Про монашью святость в мире этом
знаем толки все наперечет, –
Предков и родителей издревле
к детям, внукам, правнукам влечет,
И всегда их было очень много,
сердобольных дедов юных чад,
Но бывало ль, чтоб сыны и внуки
праведностью славили свой род?

Приблизившись к монаху, Чжэнь Шиинь спросил:
– Что это вы бормочете, я только и слышу «влечет» да «наперечет»?
– Этого вполне достаточно, значит, вы все поняли! – засмеялся даос. – Что значит «святость» – знают все «наперечет». Надеюсь, вам это известно. Но «влечет» к «святости» не всех «наперечет». Не каждый в состоянии ее постичь. Одних «влечет», других не «влечет». Потому я и назвал свою песенку «О том, что „влечет“, но не всех „наперечет“.
Чжэнь Шиинь был человек сообразительный и в ответ на слова монаха сказал с улыбкой:
– Дозвольте, я дам толкование вашей песенке!
– Что же, пожалуйста! – согласился монах. И Чжэнь Шиинь прочел следующие строки:

Сейчас – безлюдные покои,
в покоях пусто, дом заброшен,
А было время, – для табличек
оказывалось ложе тесным .

Сейчас – безжизненные травы
и ветви тополей засохших,
А было время, – в этом месте
парили в танцах, пели песни…

Сейчас – под потолком, меж балок
паук плетет уныло нити,
Хоть и остался шелк зеленый
на окнах с давних пор доныне , –
Увы, о пудре ароматной
напрасно и не говорите, –
Что делать, ежели покроет
виски холодный белый иней?

Что из того, что тлеют кости
в могиле желтой тех, кто отжил?
Сегодня снова красный полог
к возлюбленным падет на ложе!

Пусть золота
есть сундуки,
Пусть серебра
есть сундуки, –
«Не зазнавайся!
Будешь нищим!» –
Твердят худые языки…