Окончив читать, восхищенная Юаньчунь с улыбкой заметила:
– Стихи сестриц Баочай и Дайюй превзошли все остальные своим совершенст

вом.
Надо сказать, что всю ночь Дайюй мечтала о том, как блеснет своими удивител

ьными талантами и, конечно же, всех затмит. Но, вопреки ее ожиданиям, Юань

чунь приказала каждому сочинить только по одному стихотворению. Дайюй со

чла неудобным нарушать повеление и писать больше, поэтому она написала од

но стихотворение по пять слов в строке и этим ограничилась.
Баоюй еще не успел закончить стихи. Написал лишь о павильоне Реки Сяосян

и дворе Душистых трав и сейчас сочинял о дворе Наслаждения пурпуром, оста

новившись на строке «И ожил, словно схваченный весной, нефрит зеленый».
Баочай пробежала глазами эту строку и, заметив, что на них никто не обращает

внимания, тихонько толкнула Баоюя:
– Государыне не понравилось выражение «Аромат роз среди зелени яшмы», и

вместо него она написала: «Наслаждайся пурпуром и радуйся зелени». А у тебя

опять «зеленый нефрит». Как бы государыня не подумала, что ты сделал это на

рочно, наперекор ей? Ведь во многих древних стихах и рассказах упоминаются

листья банана – вот и подумай, как переделать эту строку.
Баоюй вытер пот со лба:
– Я не могу сейчас вспомнить ни единой цитаты!
– А ты вместо «зеленого нефрита» напиши «зеленый воск», и все будет в поряд

ке, – улыбнулась Баочай.
– А откуда «зеленый воск»? – удивился Баоюй. Баочай прищелкнула языком, по

качала головой:
– Ну и хорош же ты! Если сейчас с тобой такое творится, как будешь писать соч

инение в золотом дворце?  Тогда не вспомнишь даже Чжао, Цянь, Сунь, Ли!  Н

еужели забыл и танского поэта Хань И, у него есть такая строка о банане: «Свеч

а застыла, дыма нет, засох зеленый воск»?
Тут Баоюя осенило, и он улыбнулся:
– Какой же я дурак! Забыл готовую фразу! Поистине, сестрица, ты «одним иеро

глифом все исправила»! Отныне буду звать тебя не сестрицей, а учителем.
– Поторопись! – засмеялась Баочай. – Только и знаешь, что болтать «сестра», «с

естрица»! Вон твоя сестра! Сидит на возвышении в желтом халате!
Она захихикала и отошла, чтобы не отвлекать Баоюя, и тот наконец закончил с

тихотворение. Теперь у него было их три.
Дайюй была разочарована; ей так и не удалось себя показать. Заметив, что Бао

юй в затруднении, она тихонько подошла и увидела, что у него еще нет стихотв

орения на тему «Виднеется флаг среди абрикосов». Она посоветовала ему пере

писать три готовых стихотворения, а сама тем временем написала на полоске б

умаги четвертое, которое только что сочинила, свернула бумажку и бросила Бао

юю.
Баоюй только стал читать, сразу увидел, что стихотворение это во много раз лу

чше тех, что он сам написал. Он быстро переписал его уставным почерком и в

месте с остальными тремя подал Юаньчунь.
Юаньчунь принялась читать.

Торжественное приветствие в честь явления феникса

Сад – изысканная яшма –
только что на свет рожден,
И давайте птицу феникс
встретим общим торжеством:
Здесь бамбук возрос, и всюду
чист он в капельках росы,
Каждый ствол и каждый листик
чистой влагой освежен…

Между лесенок играет
здесь веселый ручеек,
И проник уже за полог
из курильницы дымок.
Пусть покров теней застывших
не встревожит ветер вдруг,
Чтобы радость сновидений
даже день спугнуть не мог!

Чист аромат душистых трав

Позаросли духэном
рощи эти,
Лианами
благоухает сад,
Травы одежды хрупки
в месяц третий,
Струится шелковинкой
аромат.
Дымок тропу неровную
завесил,
Сыра одежда
в свежей бирюзе,
Кто на мотив «У пруда»
вспомнит песню,
Что вдруг явилась
к стихотворцу Се?

Восхищаюсь красным, радуюсь зеленому

При долгом солнце в глубине двора
спокойствие царило и молчанье,
Но выплыли за парой пара вдруг
красавицы – само очарованье!
И ожил, словно схваченный весной,
зеленый воск. А это значит: ночью
Одна из них забудет про покой
и не сомкнет блистательные очи .
Пусть цвета вишни рукава падут
на гладкие перила до рассвета,
А камень, словно ввергнутый в туман,
воск сбережет, поэтами воспетый.
Когда ж, восточным подчинись ветрам,
друг перед другом встать придет мгновенье,
Та, кто хозяйка здесь  , – да поспешит
проникнуться к цветам благоговеньем.

Развевается флаг в деревне абрикосов

Развевается флаг, –
значит, добрым вином угостят ,
Вижу горы вдали
и дома, где крестьяне живут.
Меж кувшинок и лотосов –
гуси и стайки гусят,
Между вязов и тутов –
для ласточек резвых приют.
Лук весенний созрел
и разросся вдоль щедрой гряды,
Риса запах душистый
доносится издалека.
Процветает наш край,
и ни голода нет, ни вражды,
Будь то пекарь иль ткач,
разве в спешке нужда велика?

Баоюй

Прочитав стихи, Юаньчунь осталась довольна и похвалила Баоюя:
– Он в самом деле делает огромные успехи.
А потом сказала, что из четырех стихотворений самое лучшее «Развевается фла

г в Деревне абрикосов», и, взяв кисть, переделала надпись «Горная деревушка Х

уаньгэ» на «деревушка Благоухающего риса». Затем она велела Таньчунь набело

переписать стихотворения и приказала одному из евнухов отнести их во флиге

ль. Там стихи прочли Цзя Чжэн и другие мужчины и выразили свое восхищени

е. А Цзя Чжэн преподнес Юаньчунь «Оду о свидании с родными».
Затем Юаньчунь распорядилась угостить Баоюя и Цзя Ланя.
Цзя Лань, надо сказать, был совсем еще мал, но, глядя на мать и дядю, приветст

вовал гуйфэй со всеми положенными церемониями.

Тем временем Цзя Цян привел девочек актрис, стоял с ними у входа и с нетерп

ением дожидался представления. Тут прибежал евнух из верхних комнат и сказ

ал ему:
– Стихи сочинять уже окончили, давайте скорее программу представления.
Цзя Цян не мешкая передал ему программу, а также именной список двенадцат

и девочек.
Для представления были избраны сцены «Веселый пир», «Моление об овладен

ии искусством шитья», «Судьба бессмертного» и «Отлетевшая душа»  .
Цзя Цян быстро закончил приготовления, и представление началось. Голоса бы

ли до того сильные, что казалось, скалы рушатся, движения в танцах такие стре

мительные, словно сами демоны пустились в пляс. Игра девочек актрис была с

овершенна, и скорбь и радость они передавали с неподдельной искренностью.

Сразу после представления появился евнух с золотым блюдом, полным сладос

тей, и спросил:
– Кто из вас Лингуань?
Цзя Цян сразу понял, что сладости предназначены для Лингуань, поспешно пр

инял подарок, а Лингуань велел отвесить низкий поклон.
Евнух между тем продолжал:
– Гуйфэй велела передать: «Лингуань на редкость хороша, пусть исполнит еще д

ве сцены по собственному усмотрению».
– Слушаюсь! – сказал Цзя Цян и приказал Лингуань исполнить «Прогулку в сад

у» и «Прерванное сновидение».
Лингуань заупрямилась, она считала, что это не ее роль, и пожелала исполнить

«Взаимный сговор» и «Перебранку». Цзя Цян вынужден был уступить.
Юаньчунь очень понравилась игра Лингуань, и она распорядилась:
– Не слишком утомляйте девочку и хорошенько ее учите!
Она подарила Лингуань два куска шелка, два кошелька и два слитка – золотой и

серебряный.
Вскоре Юаньчунь подала знак заканчивать пир и отправилась осматривать те м

еста, где еще не была. Прохаживаясь по саду, она вдруг заметила буддийский хр

ам, окруженный горами. Быстро вымыв руки, вошла, воскурила благовония и с

тала кланяться Будде. Тут же придумала для храма название: «Лодка милосерди

я в море страданий». Буддийских и даосских монахинь, находившихся в храме,

Юаньчунь щедро одарила.
Немного погодя перед Юаньчунь предстал евнух и доложил:
– Подарки приготовлены, прошу вас, государыня, проверить и вручить.
С этими словами он подал Юаньчунь список подарков. Она внимательно его п

рочла, никаких замечаний не сделала и приказала раздать все, как записано. Ев

нух удалился исполнять повеление.
Матушка Цзя получила два жезла жуи  – золотой и яшмовый, посох из ароматн

ого дерева, кедровые четки, четыре куска лучшего дворцового атласа богатства

и знатности, четыре куска шелка счастья и долголетия, десять слитков червонн

ого золота и десять слитков серебра. Госпожа Син и равные ей по званию и по

возрасту получили такие же дары, за исключением жезлов жуи, посоха и четок.
Цзя Цзину, Цзя Шэ и Цзя Чжэну вручили по две книги, переплетенные самим г

осударем, по две коробки дорогой туши, по две золотых и по две серебряных ча

шки, а также – ткани для шитья одежды.
Баочай, Дайюй и остальные сестры получили по новой книге, по драгоценной

тушечнице и по две пары золотых и серебряных слитков оригинальной формы.
Баоюю и Цзя Ланю поднесли по два золотых и серебряных шейных обруча и п

о две пары золотых и серебряных слитков.
Госпоже Ю, Ли Вань и Фэнцзе вручили по четыре золотых и серебряных слитк

а и по четыре куска шелка.
Двадцать четыре куска различных тканей и пятьсот связок монет раздали в наг

раду мамкам, нянькам, а также служанкам матушки Цзя, госпожи Ван и барыше

нь.
Цзя Чжэнь, Цзя Лянь, Цзя Хуань и Цзя Жун получили в подарок по куску шелка

и по паре слитков золота и серебра.
Сто кусков разноцветного шелка, тысячу лянов серебра, несколько кувшинов дв

орцового вина раздали людям, которые ведали устройством сада, делали украш

ения, фонари, ставили пьесы. Повара, актеры, музыканты, певцы и прочие пол

учили триста связок медных монет.
За оказанную милость все выразили гуйфэй благодарность, после чего главный

евнух возвестил:
– Государыня, время позднее, осмелюсь просить вас сесть в коляску и возврати

ться во дворец.
Юаньчунь едва не заплакала, но заставила себя улыбнуться, взяла за руки мату

шку Цзя и госпожу Ван и без конца повторяла:
– Не беспокойтесь обо мне! Берегите свое здоровье! Не надо печалиться! Мило

сть Высочайшего беспредельна, и всем вам дозволено раз в месяц видеться со

мной во дворце. Но если и в будущем году государь разрешит навестить вас, не

будьте столь расточительны!
Готовая разрыдаться, матушка Цзя не в силах была произнести ни слова. Юань

чунь очень не хотелось расставаться с родными, но она не могла нарушить пор

ядок, установленный при дворце. Пришлось скрепя сердце сесть в коляску.
Матушку Цзя и госпожу Ван насилу утешили, почтительно взяли под руки и ув

ели из сада.
Если хотите узнать, что произошло после отъезда Юаньчунь, прочтите следую

щую главу.