ое нибудь дело. Цзя Лянь выслушал его и сказал:
– Недавно было подходящее место, но твоя тетушка Фэнцзе отдала его Цзя Циню. Однако
и для тебя кое что есть, так она говорила: будешь следить за посадкой цветов и деревьев в
саду.
Цзя Юнь подумал и произнес:
– Что же, придется подождать. Только вы, дядя, не рассказывайте тетушке, что я приходи
л.
– С какой стати я стану рассказывать? У меня времени нет на пустые разговоры. Завтра я
должен съездить в Синьи и обратно. Так что за ответом приходи послезавтра вечером.
С этими словами Цзя Лянь ушел во внутренние покои переодеваться. Цзя Юнь покинул д
ворец Жунго и отправился домой. Дорогой он размышлял, что предпринять, как вдруг в
голову ему пришла замечательная мысль – пойти к дяде Бу Шижэню, и он повернул в дру
гую сторону.
Бу Шижэнь торговал благовониями. Он как раз вернулся из лавки, когда к нему явился Ц
зя Юнь.
– Ты зачем пришел? – спросил торговец племянника.
– Хочу просить вас, дядюшка, об одном деле, – отвечал Цзя Юнь. – Мне очень нужны ка
мфара и мускус. Не дадите ли в долг каждого по четыре ляна, а к празднику восьмого ме
сяца я с вами рассчитаюсь.
– В долг! – усмехнулся Бу Шижэнь. – Об этом лучше не проси! Недавно один мой приказ
чик взял на несколько лянов товару для своих родственников и до сих пор не заплатил. В
от мы и договорились с компаньонами родственникам в долг не давать, а кто нарушит уг
овор, с того причитается двадцать лянов серебра на угощение. Да и с товаром, который т
ы спрашиваешь, сейчас трудно. Даже за наличные у меня вряд ли найдется такое количес
тво. Пришлось бы доставать в другом месте. Это во первых. И потом – было бы у тебя ка
кое нибудь серьезное занятие! А то ведь тебе это понадобилось для очередной проделки!
Вот ты говоришь: дядя несправедлив, вечно ругает тебя, но ведь таким, как ты, все нипоче
м. Тебе давно следовало взяться за ум и найти себе какой нибудь заработок, порадовать д
ядюшку.
– Вы совершенно правы, – с улыбкой заметил Цзя Юнь. – Но после смерти отца я был со
всем еще ребенком и мало что смыслил в жизни. Мама говорила мне, что только благода
ря вам мы смогли устроить отцу приличные похороны. Все это вам, дядюшка, хорошо из
вестно, как и то, впрочем, что я не промотал землю и дом, которые достались мне по нас
ледству! Но даже самая умелая жена не сможет приготовить пищу, если нет риса! А как
же быть мне? Другой на моем месте дни и ночи приставал бы к вам, выпрашивая то по тр
и шэна риса, то по два шэна бобов, и вы, дядюшка, не знали бы, как от него отвязаться.
– Мальчик мой, разве отказал бы я тебе, будь у меня то, что ты просишь? – возразил Бу
Шижэнь. – Меня всегда волновала твоя судьба, и я не раз говорил жене, что ты совсем н
е знаешь жизни. Сходил бы к своим богатым родственникам. Не удастся повидаться со ст
аршими господами – постарайся завязать дружбу с их управляющими, они помогут тебе
получить работу. Недавно я был за городом и встретил там четвертого брата Цзя Циня.Он
ехал в великолепной коляске, а за ним – сорок или пятьдесят буддийских и даосских мон
ахинь, которых он сопровождал в родовую кумирню семьи Цзя. Разве не ловкостью и ум
ением добился он этого места?
Цзя Юнь пробормотал что то в ответ, поднялся и стал прощаться.
– Куда ты торопишься? Поел бы со мной! – сказал Бу Шижэнь.
Но тут закричала его жена:
– Рехнулся ты, что ли! Какой богач выискался! Знаешь ведь, что у нас нет риса, и мне пр
ишлось купить полцзиня муки, чтобы тебя накормить! Угостишь племянника, а сам голод
ным останешься?
– Купи еще полцзиня, и все будет в порядке, – возразил Бу Шижэнь.
Жена позвала дочку.
– Инцзе, сходи к тетушке Ван напротив, попроси взаймы денег. Скажи, завтра вернем!
Услышав такой разговор, Цзя Юнь, бормоча: «Не стоит беспокоиться», скрылся за дверь
ю.
Но оставим пока Бу Шижэня и его жену и расскажем о Цзя Юне.
Покинув дом дядюшки, он решил идти домой. Шел он печальный, низко опустив голову,
как вдруг наткнулся на пьяного.
– Ты что, ослеп? – заорал тот, схватив Цзя Юня за руку. – Лезешь на человека!
Голос его показался Цзя Юню знакомым, он поднял голову и, присмотревшись, узнал св
оего соседа Ни Эра.
Ни Эр слыл хулиганом, дебоширом, все время проводил в игорном доме, пил вино, затев
ал драки, а заведутся деньги, отдавал их в рост. Сейчас, видимо, кто то вернул ему долг,
он был изрядно навеселе, уже готовился пустить в ход кулаки, но Цзя Юнь вскричал:
– Ни Эр, ведь это же я!
Услышав знакомый голос, Ни Эр уставился на Цзя Юня, опустил руки и, шатаясь, произ
нес:
– Так это вы, второй господин Цзя Юнь! Куда путь держите в такой час?
– Сразу всего не расскажешь, – ответил Цзя Юнь. – Попал я в неприятную историю.
– Не расстраивайтесь, – сказал Ни Эр. – Если с вами обошлись несправедливо, я отомщу
, только скажите. А может, кто нибудь из жителей трех соседних улиц или шести переулк
ов посмел вас обидеть, так я с ним расправлюсь. Не будь я Ни Эр, Пьяный Алмаз!
– Погоди, не горячись, – стал успокаивать его Цзя Юнь. – Послушай, в чем дело.
И он передал Ни Эру свой разговор с Бу Шижэнем.
– Не будь он ваш родственник, я вздул бы его хорошенько! – вскипел Ни Эр. – Как же о
н мог вам отказать!.. Ну ладно! Не огорчайтесь! У меня есть несколько лянов серебра, ес
ли нужно – берите. Мы добрые соседи, и процентов я не возьму.
Он вытащил из за пояса деньги.
Цзя Юнь про себя подумал:
«Пьяный Алмаз хоть и забияка, но не оставит в нужде, все знают его благородство. Отка
жись я от денег, пожалуй, обидится. Возьму и верну с процентами».
Обратившись к Ни Эру, он с улыбкой сказал:
– Ни Эр, ты и в самом деле замечательный малый! Так великодушно предлагаешь мне де
ньги, разве посмею я отказаться? Как только вернусь домой, напишу как полагается расп
иску и пришлю тебе.
– У меня всего пятнадцать лянов и три цяня! – расхохотавшись, сказал Ни Эр. – Но если
вздумаете писать расписку, не дам ничего.
– Ладно, будь по твоему, – согласился Цзя Юнь, беря деньги. – Только не шуми!
– Не буду, – улыбнулся Ни Эр. – Уже смеркается, и я не стану вас приглашать в кабачок.
Да и дела еще есть, так что идите своей дорогой. Только передайте моим домашним, чтоб
ы не ждали меня, запирали двери и ложились спать. Если же я понадоблюсь, пусть утром
дочка придет к Вану Коротышке, торговцу лошадьми, я у него буду.
Ни Эр повернулся и зашагал прочь.
Великодушие Ни Эра показалось Цзя Юню странным, и он подумал, что сосед его и в са
мом деле необычный человек. Вместе с тем Цзя Юнь опасался, как бы Ни Эр, когда прой
дет хмель, не потребовал удвоенной суммы. Что тогда делать?
Однако он поспешил успокоить себя:
«Ничего, как только получу место, смогу вернуть и вдвойне».
Цзя Юнь отправился в меняльную лавку, взвесил полученное серебро. Там оказалось ров
но столько, сколько сказал Ни Эр, и Цзя Юнь еще больше обрадовался.
По пути он зашел к жене Ни Эра и передал все, как наказывал муж.
Дома он застал мать на кане с прялкой в руках. Увидев сына, она спросила:
– Где ты пропадал целый день?
Боясь, что мать рассердится, Цзя Юнь ни словом не обмолвился о том, что был у Бу Ши
жэня, только сказал:
– Ждал во дворце Жунго дядю Цзя Ляня, – и в свою очередь спросил у матери: – Ты обе
дала?
– Да, – ответила мать и приказала девочке служанке подать Цзя Юню еду.
Время было позднее, Цзя Юнь поел и лег спать. О том, как он провел ночь, мы рассказыв
ать не будем.
