– У меня как раз нечем покрыть верх для туфель. Может быть, дадите несколько лоскутко
в?
– Выбирай сама! – Чжао вздохнула. – Думаешь, найдется подходящий кусок? Мне ведь н
икогда не перепадает ничего путного! Но если не брезгуешь, бери!
Монахиня выбрала лоскуты и спрятала в рукав. Тогда наложница ей сказала:
– Недавно я послала тебе пятьсот монет, сделала ты на них подношение Яо вану ?
– Конечно, сделала!
– Вот и хорошо! – кивнула головой наложница Чжао, снова вздохнув. – Я бы всегда дела
ла подношения, если б жила лучше, а сейчас не могу. Желаний у меня много, а средств
мало.
– Не огорчайтесь, – успокоила ее Ма. – Скоро ваш сынок подрастет, станет чиновником,
тогда сможете делать все, что заблагорассудится. И обеты давать, и подношения делать.
– Ладно, ладно! – прервала ее Чжао. – Лучше не говорить об этом! С кем мы в этом доме
можем сравниться? Баоюй совсем еще мальчишка, хорош собой, не удивительно, что все
его любят и балуют, а вот хозяйку я терпеть не могу!..
И, желая пояснить, кого она имеет в виду, наложница подняла кверху два пальца. Монахи
ня сразу смекнула, о ком идет речь, и спросила:
– Это вы о второй госпоже – супруге господина Цзя Ляня?
Перепуганная наложница замахала руками, бросилась к двери и, отодвинув занавеску, вы
глянула наружу. Убедившись, что никого нет, она вернулась и тихонько сказала:
– Молчи! Не то беда будет! Но раз ты сама догадалась, скажу тебе, пусть я буду не я, есл
и она не приберет к рукам и не перетащит к своим родственникам все богатства рода Цзя!
Услышав это, монахиня решила выведать, к чему клонит наложница, и спросила:
– Зачем вы мне говорите об этом? Неужели я сама не вижу! А все потому, что вы молчит
е, слова ей поперек не скажете, впрочем, может быть, это и лучше!
– Матушка ты моя! – воскликнула Чжао. – Разве она не делает все, что хочет? Разве кто
нибудь смеет ей перечить?
– Простите меня за мои грешные слова, – промолвила Ма, – но слабость вас всех одолел
а; боитесь говорить прямо, действуйте тайно! А вы сидите и чего то ждете!
Уловив в словах монахини какой то намек, наложница обрадовалась в душе и спросила:
– Как это тайно? Я с удовольствием сделала бы все, как надо, но кто мне поможет? Кто н
аставит меня? Может быть, ты? За вознаграждением я не постою!
Монахиня приблизилась к ней вплотную и прошептала:
– Амитаба! Лучше не спрашивайте! Откуда мне знать о таких делах? Это же грех!
– Опять ты за свое! – с упреком сказала наложница Чжао. – Ведь ты монахиня и твой дол
г помогать людям, попавшим в беду. Неужели ты можешь равнодушно смотреть, как нас
губят? Или боишься, что я не отблагодарю?
– Я вижу, какие вы терпите с сыном обиды, и очень сочувствую вам, – отвечала монахин
я. – А награда здесь ни при чем.
Тут у наложницы отлегло от сердца, и она сказала:
– Ты всегда была женщиной умной, неужто вдруг поглупела? Если своим заклинанием т
ы сможешь извести их обоих, все богатство перейдет к нам. И уж тогда ты получишь все,
что пожелаешь!
Монахиня опустила голову, долго думала и наконец произнесла:
– Допустим, я сделаю, как вы хотите, так после вы и не вспомните обо мне, расписки вед
ь нет!
– За этим дело не станет! – заверила ее Чжао. – Я подкопила несколько лянов серебра, ко
е какую одежду и драгоценные украшения. Часть отдам тебе, а на остальную сумму напи
шу долговую расписку, как только разбогатею, сразу рассчитаюсь с тобой!
Подумав немного, монахиня согласилась.
– Ладно, придется пока кое какие расходы взять на себя.
Не дав монахине опомниться, наложница велела девочке служанке выйти из комнаты, тор
опливо открыла сундук, вынула серебро и драгоценные украшения, написала долговую р
асписку на пятьдесят лянов серебра и все это вручила монахине со словами:
– Вот, возьми для начала!
Ма поблагодарила, взяла серебро и украшения, а расписку спрятала подальше. Потом она
попросила у наложницы Чжао бумагу и ножницы, вырезала две человеческие фигурки, н
а обратной стороне записала возраст Фэнцзе и Баоюя. После этого вырезала из куска чер
ной бумаги фигурки пяти злых духов, сколола все вместе иголкой и сказала:
– Как только я вернусь домой, сразу сотворю заклинание. Уверена, все будет как надо.
Едва она это произнесла, как на пороге появилась служанка госпожи Ван и обратилась к
наложнице:
– Вы здесь? Госпожа ждет вас.
Монахиня простилась с наложницей и вышла. На этом мы их и оставим.
Следует сказать, что Дайюй чуть ли не все время проводила с Баоюем, пока он не мог вы
ходить из дому из за ожога. Однажды после обеда она почитала немного, повышивала вм
есте с Цзыцзюань и вдруг ощутила какую то необъяснимую тоску. Чтобы рассеяться, дев
очка вышла во двор полюбоваться только что распустившимся молодым бамбуком, но са
ма не заметила, как, минуя дворовые ворота, очутилась в саду. Огляделась – вокруг ни д
уши, лишь пестреют цветы да щебечут на разные голоса птицы. Она пошла дальше, куда
глаза глядят, и очутилась у двора Наслаждения пурпуром. Здесь несколько служанок чер
пали воду и наблюдали, как на террасе купаются попугайчики. Из дома доносился смех.
Там были Баоюй, Ли Вань, Фэнцзе и Баочай. При появлении Дайюй все рассмеялись:
– Ну вот, и опять они вместе!
– О, сегодня все в сборе! – Дайюй тоже засмеялась. – Кто же рассылал приглашения?
– Барышня, – осведомилась Фэнцзе, – ты пробовала чай, который я прислала? Понравилс
я?
– Ах, совсем забыла! – воскликнула Дайюй. – Весьма благодарна вам за внимание.
– Я тоже пробовал этот чай, мне он не по вкусу, – отозвался Баоюй. – Не знаю, как остал
ьным.
– Он неплохой, – заметила Баочай.
– Этот чай привезен в дань из Сиама, – пояснила Фэнцзе. – Мне он тоже не очень понрави
лся, даже нашему обычному уступает.
– А мне понравился, – заявила Дайюй, – не знаю, почему он вам не по вкусу.
– Если понравился, забери и мой, – предложил Баоюй.
– У меня много этого чая, – добавила Фэнцзе.
– Хорошо, я пришлю служанку, – сказала Дайюй.
– Не надо, – ответила Фэнцзе. – Хочу завтра кое о чем тебя попросить, а заодно велю отне
сти чай.
– Вы только послушайте! – вскричала Дайюй. – Стоило мне выпить чашку ее чая, как она
уже распоряжается!
