Баочай смущается, когда ее просят показать четки из благовонного дерева
Итак, Дайюй была уверена, что это Баоюй не велел Цинвэнь пускать ее во двор Наслажде
ния пурпуром накануне вечером. И на следующий день, когда провожали Духа цветов, он
а, терзаемая печалью, собрала опавшие лепестки и пошла их хоронить. Так грустно было
смотреть на увядшие цветы и думать о том, что проходит весна. Девочка даже всплакнула
и прочла первые пришедшие на память стихи.
Ей и в голову не могло прийти, что неподалеку стоит Баоюй. А он, слушая, лишь вздыхал
и кивал головой.
Я цветы хороню… Пусть смеется шутник неучтивый,
Но ведь кто то когда то похоронит в тиши и меня…
…Все случается вдруг: юность яркая вскоре растает,
Человек ли, цветок ли – рано ль, поздно ль, – а должен истлеть!
Баоюй в изнеможении опустился на землю, уронив лепестки, которые держал в руках. Он
подумал о том, что настанет день, когда увянет несравненная красота Дайюй, а сама она у
йдет навсегда из этого мира, и сердце сжалось от боли. А ведь следом за ней суждено уй
ти Баочай, Сянлин и Сижэнь. Где же тогда будет он сам, кому будут принадлежать этот са
д, эти цветы, эти ивы? Тщетно искал он ответов на свои вопросы. Печальные мысли тянул
ись одна за другой, и не было сил отогнать их, рассеять.
Поистине:
Все тени цветов неразлучны со мной,
и справа, и слева – все ближе,
И слышу: на западе – птиц голоса,
но и на востоке – они же!
В этот момент погруженная в скорбь Дайюй услышала горестный стон и подумала:
«Все надо мной смеются, считают глупой. Неужели нашелся еще глупец?»
Она огляделась, но, увидев Баоюя, плюнула в сердцах.
– Я то гадаю, кто бы это мог быть, а оказывается, этот изверг… Ах, чтоб ты пропал…
Последние слова ненароком сорвались с губ, и Дайюй, спохватившись, зажала рот рукой
, вздохнула и пошла прочь.
Баоюю стало не по себе, он понял, что Дайюй его не желает видеть, поднялся, оправил од
ежду и в полном унынии побрел домой. Вдруг впереди он заметил Дайюй, ускорил шаги
и догнал ее.
– Погоди, сестрица! Я знаю, ты избегаешь встречи со мной, но все же позволь сказать те
бе всего одно слово, а потом можешь меня презирать.
Девушка хотела убежать, но, услышав это, обернулась.
– Что ж, говори!..
– А можно, я скажу два? – с улыбкой спросил Баоюй. – Ты не убежишь?
Дайюй круто повернулась и пошла дальше.
Баоюй остановился, с грустью поглядел ей вслед и вздохнул:
– Неужели все, что между нами было, должно прийти к такому печальному концу?
Дайюй замерла на месте и спросила с удивлением:
– А что такого между нами было? И что произошло?
– Ах! – сокрушенно произнес Баоюй. – Ведь мы всегда вместе играли, с первого дня твое
го приезда сюда! И если тебе чего нибудь хотелось из моих любимых кушаний, я сам не
ел, тебе оставлял. Мы вместе садились за стол, в одно время ложились спать. А сколько
раз я выполнял твои просьбы, которые не могли выполнить служанки? Мы вместе росли,
и я был уверен, неважно, любишь ты меня или нет, что на твою учтивость могу рассчитыв
ать, что ты лучше других. Но ты становишься все более гордой и заносчивой, не замечае
шь меня, признаешь только Фэнцзе и Баочай. А у меня никого нет, кроме брата и сестры
от других матерей, – я так же одинок, как и ты, и надеялся на твое сочувствие. Но напрас
но. Ты обижаешь меня, а кому я пожалуюсь?
По его лицу заструились слезы. Гнев Дайюй сразу улетучился, глаза увлажнились, она о
пустила голову и молчала.
Баоюй между тем продолжал:
– Конечно, я поступил плохо, но не нарочно, поверь! Я не стал бы причинять тебе неприят
ности. В таких случаях говори мне все прямо, если надо, поругай, даже побей, – я обижат
ься не стану. Только не отворачивайся от меня, не мучай, не заставляй теряться в догадка
х. Право, я не знаю, как быть! Умри я сейчас, ведь стану неприкаянным духом, меня не с
пасут молитвы самых праведных и благочестивых буддийских и даосских монахов, и к н
овой жизни я смогу возродиться только после того, как ты объяснишь причину моей сме
рти!
Дайюй больше не сердилась.
– Если так, – сказала она, – почему вчера вечером ты не велел служанкам меня впускать?
– С чего ты взяла? – вскричал Баоюй. – У меня и в мыслях ничего подобного не было! У
мереть мне на этом месте!
– Ты с самого утра твердишь о смерти, – с укором сказала Дайюй. – Говори просто, да и
ли нет, к чему эти клятвы?
– Поверь, сестрица, я тебя не видел, – сказал Баоюй. – Приходила сестра Баочай, посидел
а немного и ушла.
Дайюй подумала и как то неуверенно ответила:
– Возможно, это так! Наверное, служанки просто поленились мне открыть!
– Ну конечно! – воскликнул Баоюй. – Вот увидишь, вернусь домой, найду виновницу и х
орошенько проучу!
– Твоих служанок, конечно, надо проучить, – согласилась Дайюй, – но только не мне над
о было говорить тебе об этом. То, что со мной так обошлись, пустяки, а была бы на моем
месте Баочай или какая нибудь другая «драгоценная барышня» , неприятностей не избежа
ть.
