желанию. Пойми, мы должны сблизиться. Не надо меня избегать!»
И Дайюй, словно прочитав мысли Баоюя, подумала:
«Заботься больше о себе, тогда я буду спокойна. Мы не должны постоянно быть вместе, ч
тобы все время не ссориться».
Дорогой читатель, возможно, ты скажешь, что молодых людей обуревали одни и те же чу
вства? Пожалуй, это верно, но они были до того разными, что, стремясь сблизиться, все б
ольше отдалялись друг от друга.
Трудно описать сокровенные чувства молодых людей, поэтому расскажем лучше об их в
нешнем проявлении.
Стоило Дайюй обмолвиться о «женитьбе, предопределенной самим Небом», как Баоюй, в
ыйдя из себя, сорвал с шеи свою драгоценную яшму и, швырнув ее на пол, закричал:
– Сейчас разобью эту дрянь вдребезги, и делу конец!
Но яшма осталась целой и невредимой. Баоюй метался по комнате в поисках чего нибудь
тяжелого, чем можно было бы разбить яшму.
– Зачем разбивать ни в чем не повинную яшму? – сквозь слезы проговорила Дайюй. – Уб
ей лучше меня!
На шум прибежали Цзыцзюань и Сюэянь и стали их урезонивать, пытаясь отнять у Баоюя
яшму, которую он нещадно колотил. Но Баоюй так разошелся, что служанкам пришлось
позвать на помощь Сижэнь. Общими усилиями удалось все же спасти яшму.
– Она моя! – кричал Баоюй. – Что хочу, то и делаю с ней. – Лицо его позеленело от злост
и, глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит, брови взметнулись вверх. Никогда еще Си
жэнь не видела его в таком состоянии. Но девушка спокойно взяла его за руку и с улыбк
ой сказала:
– Ты подумал о том, каково будет сестрице, если ты разобьешь яшму? Ведь яшма не вино
вата, что вы поссорились!
Горько плакавшая Дайюй вдруг почувствовала, что Сижэнь гораздо добрее Баоюя, ее сло
ва проникли глубоко в душу Дайюй, и от волнения ей стало дурно, а потом началась рвот
а – незадолго до этого девочка выпила целебный отвар из грибов сянжу. Служанки приня
лись возле нее хлопотать, подставили платок, стали хлопать по спине.
– Вы, барышня, совсем не бережете свое здоровье, – с упреком сказала Цзыцзюань. – Вы
ходит, напрасно вы приняли лекарство. А каково будет второму господину Баоюю, если в
ы опять заболеете?
«Насколько Цзыцзюань душевнее Дайюй», – подумал Баоюй, но тут же раскаялся, стоило
ему взглянуть на сестру: она покраснела, на лбу выступил пот, по щекам текли слезы, пле
чи судорожно вздрагивали от рыданий.
«Вот до чего я ее довел, а помочь ничем не могу». – Из глаз его покатились слезы. У доб
рой Сижэнь заныло сердце. Рука Баоюя, которую она держала в своей, была холодна как
лед. Ей хотелось утешить юношу, но она молчала, боясь еще больше его расстроить, мож
ет быть, он чем то очень обижен. В то же время ей не хотелось быть жестокой к Дайюй. И
она, не зная, что делать, будучи, как все женщины, чувствительной по натуре, тоже распл
акалась.
Цзыцзюань принялась легонько обмахивать Дайюй веером, а потом, глядя на остальных, т
оже стала утирать слезы.
Сижэнь первая взяла себя в руки, улыбнулась и сказала Баоюю:
– Может, тебе и недорога твоя яшма, но вспомни, кто сделал шнурок с бахромой, на кото
ром она висит, и тогда не будешь больше ссориться с барышней Дайюй.
Услышав это, Дайюй схватила попавшиеся под руку ножницы, превозмогая слабость, се
ла на постели и стала резать шнурок. Увы! Сижэнь и Цзыцзюань не успели ей помешать.
– Напрасно я так старалась, – сквозь слезы проговорила Дайюй, – не нужен ему мой пода
рок. Пусть кто нибудь другой сделает ему лучший шнурок.
– Зачем вы режете?! – вскричала Сижэнь, беря у Дайюй яшму. – Это я во всем виновата,
наболтала тут лишнего.
– Хоть на кусочки разрежь! – произнес Баоюй. – Мне все равно! Яшму я больше носить
не буду!
Старухи служанки, которые видели, какой разыгрался скандал, испугались, как бы не сл
училось беды, и побежали к матушке Цзя и госпоже Ван, чтобы не оказаться потом винов
атыми. Увидев переполошившихся старух, матушка Цзя и госпожа Ван, не поняв толком,
в чем дело, поспешили в сад. Тут Сижэнь бросила укоризненный взгляд на Цзыцзюань, с
ловно хотела сказать: «Зачем тебе понадобилось их тревожить!»
То же самое Цзыцзюань думала о Сижэнь.
Войдя в комнату, матушка Цзя и госпожа Ван увидели, что Баоюй и Дайюй насупившись
сидят в разных углах и молчат. На вопрос, что случилось, никто толком не мог ответить.
Тогда обе женщины напустились на служанок.
– Совсем разленились, стоите, будто вас это не касается! Почему вы их не утихомирили?
Служанки молчали. Кончилось тем, что матушка Цзя увела Баоюя к себе.
Наступило третье число – день рождения Сюэ Паня. По этому случаю устроили пир, а так
же театральное представление, и Цзя отправились туда всей семьей.
Баоюй, который еще не виделся с Дайюй после их последней размолвки и очень раскаива
лся, не захотел ехать и, сославшись на нездоровье, остался дома.
Дайюй, хотя и чувствовала себя лучше, узнав, что Баоюй остается дома, подумала:
«Ведь он так любит вино и спектакли, а не поехал в гости! Наверняка из за нашей ссоры.
А может, узнал, что я не поеду, и тоже не захотел? Не надо было мне резать шнурок. Ведь
если он не захочет носить свою яшму, мне придется надеть ее ему на шею. Уж тогда он н
е посмеет снять!»
В общем, Дайюй тоже раскаивалась в том, что обидела Баоюя.
Матушка Цзя между тем решила взять их обоих в гости, надеясь, что они там помирятся.
Но против ее ожиданий, Баоюй и Дайюй ехать не пожелали.
Матушка Цзя была недовольна.
– Видимо, это в наказание за грехи в прежней жизни я не знаю покоя из за этих двух нес
мышленышей. Верно гласит пословица: «Тех сводит судьба, кто друг с другом враждует
». Когда я закрою глаза и перестану дышать, пусть ссорятся сколько угодно. Скорее бы с
мерть пришла!
Слова эти случайно дошли до ушей Баоюя и Дайюй. Прежде им не приходилось слышать,
что «тех сводит судьба, кто друг с другом враждует», и они задумались, пытаясь понять г
лубокий смысл, заключенный в этих словах. На глаза навернулись непрошеные слезы.
Дайюй плакала в павильоне Реки Сяосян, обратив лицо к ветру, а Баоюй вздыхал во двор
е Наслаждения пурпуром, обратив взор к луне. Недаром говорят, что «можно находиться
в разных местах, но одинаково чувствовать».
Пытаясь успокоить Баоюя, Сижэнь ему выговаривала:
– Это ты виноват в вашей ссоре, один ты. Вспомни, как ты называл дураками мужчин, не
ладивших с сестрами, поносивших жен, говорил, что у них нет никакого сочувствия к же
нщине. Почему же сам стал таким? Завтра пятое число, конец праздника, и если вы не по
миритесь, бабушка еще больше рассердится и никому из нас не будет покоя. Послушай м
еня: смири свой гнев, попроси у сестрицы прощения, и все уладится. Для тебя же будет л
учше. Верно?
Баоюй колебался, не зная, как поступить.
Чем все это кончилось, вы узнаете из следующей главы.
.
