Едва успела Баочай вышить несколько лепестков, как Баоюй заворочался и стал во
сне бормотать:
– Разве можно верить этим буддийским и даосским монахам? Выдумали, будто яшм
а и золото предназначены друг для друга судьбою? Нет! Судьбой связаны только ка
мень и дерево!
Баочай призадумалась было, но тут появилась Сижэнь.
– Еще не проснулся? – спросила она.
Баочай покачала головой.
– Я только что встретила барышень Дайюй и Сянъюнь, – сказала Сижэнь. – Они не з
аходили сюда?
– Нет, не видела, – ответила Баочай. – А что они тебе сказали?
– Ничего особенного, – ответила Сижэнь, невольно смутившись. – Просто так, пошу
тили!
– На этот раз они не шутили, – возразила Баочай. – Я хотела тебе кое что рассказать,
но ты сразу ушла.
В этот момент появилась служанка и сказала Сижэнь, что ее зовет Фэнцзе.
– Это как раз по тому делу, – произнесла Баочай и вместе с Сижэнь и двумя служан
ками покинула двор Наслаждения пурпуром. От Фэнцзе Сижэнь услышала то, что ей
собиралась сказать Баочай. Еще Фэнцзе предупредила, что благодарить нужно тольк
о госпожу Ван и что к матушке Цзя не надо идти, чем поставила Сижэнь в неловкое
положение.
Побывав у госпожи Ван, Сижэнь вернулась во двор Наслаждения пурпуром. Баоюй
уже проснулся и, узнав, зачем ходила Сижэнь к госпоже Ван, не мог скрыть свою р
адость.
– Уж теперь то ты не уедешь домой! – смеясь, сказал он. – Помнишь, ты говорила к
ак то, когда вернулась из дому, будто жить здесь тебе невмоготу и старший брат соб
ирается тебя выкупить. Все это ты придумала, чтобы попугать меня! Посмотрим, кто
теперь осмелится тебя забрать.
– Не болтай глупостей, – усмехнулась Сижэнь. – Я принадлежу не тебе, а твоей бабу
шке, и если захочу уйти, спрашиваться буду не у тебя, а у нее!
– Пусть так, – согласился Баоюй, – а тебе безразлично, что подумают люди, если ты
попросишь тебя отпустить? Ведь все будут считать, что это из за моего дурного хара
ктера!
– Как?! – вскричала Сижэнь. – Неужели ты думаешь, что я способна служить челове
ку низкому и плохому? Да я скорее умру! Ведь никто не живет больше ста лет, так у
ж лучше со всем разом покончить, чтобы не видеть ничего и не слышать!
– Хватит, хватит! – вскричал Баоюй, зажимая ей рот рукой. – Зачем ты так говоришь
?!
Сижэнь знала, что лести Баоюй не терпит. Но ей было известно и то, что искренние,
идущие от души слова тоже заставляют его страдать, поэтому она раскаивалась в св
оей опрометчивости. Чтобы как то загладить вину, Сижэнь заговорила о весеннем ве
тре, об осенней луне, о пудре и румянах, о красоте девушек – в общем, обо всем, чт
о было особенно дорого Баоюю. Ненароком она вдруг снова упомянула о смерти, но
тут же спохватилась и умолкла, причем на самом интересном месте, и Баоюй с улыб
кой сказал:
– Все умирают! Но умирать надо достойно. А эти седовласые глупцы только и твердя
т о том, что великим мужем можно стать, лишь соблюдая правило: «Сановник гибне
т, укоряя государя, военный умирает, сражаясь с врагом». Им и в голову не приход
ит, что только глупый государь казнит смелых сановников. Если же все сановники с
танут жертвовать жизнью лишь ради того, чтобы прославиться, что будет делать госу
дарь? В бою можно погибнуть только во время войны, но что станется с государство
м, если, мечтая о славе, все сразу захотят умереть?
– В древние времена умирали лишь в тех случаях, когда иного выхода не было! – пе
ребила его Сижэнь.
– Но ведь может случиться, что полководец недальновиден и мало что смыслит в рат
ном деле и потому погибает? – возразил Баоюй. – Это ты тоже называешь безвыходн
ым положением? И уж никак нельзя сравнивать сановника с военным. Он заучит наи
зусть одну две книги и начинает всех и вся обличать, лезет к государю с глупыми, б
есполезными советами, старается стяжать себе славу преданного и доблестного, а ко
гда его ставят на место, возмущается и в конце концов сам навлекает на себя гибель
. Неужели и это безвыходное положение? Таким людям следовало бы помнить, что г
осударю власть дана самим Небом, а раз так, значит, он – человек совершенный. Го
товые отдать жизнь ради славы не постигли, в чем долг подданного перед государем
. Если бы мне, например, выпало счастье умереть на ваших глазах и река унесла мое
тело в неведомые края, куда и птицы не залетают, прах мой развеял бы ветер, а душа
больше не возродилась, – мою смерть можно было бы считать своевременной.
Сижэнь показалось, что Баоюй сошел с ума или бредит. Она ничего не сказала и, со
славшись на усталость, поспешила уйти. Баоюй вскоре уснул. А на следующий день
даже не вспомнил о том, что говорил накануне.
Однажды Баоюю, которому давно уже наскучило бродить по саду, припомнилась ар
ия из пьесы «Пионовая беседка», он дважды ее прочел, но остался недоволен. Ему н
е раз приходилось слышать, что среди двенадцати девочек актрис, живущих в саду
Грушевого аромата, есть одна по имени Лингуань на ролях молодых героинь, котора
я поет лучше своих подруг. И Баоюй отправился в сад Грушевого аромата. Там, во
дворе, он увидел Баогуань и Юйгуань. Они с улыбкой бросились ему навстречу и пр
едложили сесть.
– Вы не знаете, где Лингуань? – спросил Баоюй.
– У себя, – ответили девочки.
Когда Баоюй вошел, Лингуань лежала на подушках и даже не пошевелилась при его
появлении.
Баоюй, выросший среди девочек, бесцеремонно сел рядом с ней и попросил спеть а
рию «В воздухе в ясный безоблачный день кружится ивовый пух». Но, против его о
жиданий, девочка отодвинулась подальше и сердито заявила:
– Не могу, охрипла. Недавно сама госпожа за нами присылала, а я все равно не стал
а петь!
Лингуань выпрямилась и села. Только сейчас Баоюй узнал в ней ту самую девочку,
которая недавно в саду под кустом чертила на земле иероглиф «цян» – роза.
Обескураженный столь бесцеремонным обхождением, Баоюй покраснел и, ругая себ
я за робость, покинул комнату. Баогуань бросилась к нему с расспросами, и Баоюй
рассказал все как было.
– Не обращайте внимания, – рассмеялась Баогуань. – Сейчас придет господин Цзя Ц
ян – уж он то заставит ее спеть!
– А где он? – спросил Баоюй, у которого от этих слов на душе стало тоскливо.
– Не знаю, – ответила Баогуань. – Пошел, наверное, исполнять очередной каприз Ли
нгуань.
Озадаченный, Баоюй постоял немного и вскоре увидел Цзя Цяна. В руках у него был
а клетка с небольшим помостом внутри наподобие сцены, а на помосте – птичка. С в
еселым видом, очень довольный, Цзя Цян спешил к Лингуань, но, увидев Баоюя, ост
ановился.
