Царевна Душистых трав едко высмеивает стихи о крабах
Итак, Баочай и Сянъюнь обо всем договорились. За ночь не произошло ничего, дост
ойного упоминания.
На следующий день Сянъюнь пригласила матушку Цзя в сад полюбоваться коричны
ми цветами.
– Что ж, это интересно! – заметила матушка Цзя. – Да и девочку порадовать надо.
В полдень матушка Цзя вместе с госпожой Ван, Фэнцзе и тетушкой Сюэ пришла в са
д.
– Где здесь самое красивое место? – спросила матушка Цзя.
– Где вам понравится, там и остановимся, – ответила госпожа Ван.
– В павильоне Благоухающего лотоса уже все приготовлено, – сказала Фэнцзе. – Не
подалеку у подножья холма пышно распустились два коричных дерева, вода в речу
шке зеленоватая и прозрачная, приятно посидеть там в беседке, посмотреть на воду –
в глазах светлее станет.
– Вот и хорошо, – согласилась матушка Цзя.
Они направились к павильону Благоухающего лотоса, он возвышался посреди пруда
и выходил окнами на все четыре стороны, справа и слева к павильону примыкали га
лереи, сооруженные прямо над водой и подходившие к горке, а с них на берег был п
ерекинут горбатый мостик.
Едва взошли на мостик, как Фэнцзе схватила матушку Цзя за руку:
– Шагайте уверенно и широко, не бойтесь, мостик нарочно сделали скрипучим.
В павильоне возле перил матушка Цзя увидела два бамбуковых столика. На одном б
ыли расставлены кубки для вина, разложены палочки для еды, на другом – чайные п
риборы, разноцветные чашки и блюдца. Чуть поодаль служанки кипятили чай, подог
ревали вино.
– Как хорошо, что не забыли про чай! – с улыбкой сказала матушка Цзя. – Мне здес
ь очень нравится, такая чистота!
– Это сестра Баочай помогла мне все приготовить! – тоже улыбаясь, ответила Сянъю
нь.
– Я всегда говорила, что Сянъюнь очень внимательна, – заметила матушка Цзя, – все
гда все предусмотрит.
На столбах перед входом висели вертикальные парные надписи, и матушка Цзя прик
азала Сянъюнь их прочесть.
Сянъюнь прочитала:
Тени лотосов расступились
пред ладьей и веслом магнолией.
Средь каштанов над водной гладью
мост бамбуковый, как нарисованный.
Матушка Цзя поглядела на горизонтальную доску с надписью над входом и, обернув
шись к тетушке Сюэ, промолвила:
– Когда мне было столько лет, сколько сейчас нашим девочкам, у нас в речке, непо
далеку от дома, тоже стоял такой павильон, назывался он, кажется, башней Утренней
зари у изголовья. Я очень любила играть там с подругами. Однажды я оступилась, у
пала с мостика и чуть не утонула. К счастью, меня успели спасти, я тогда поранила г
олову о деревянный гвоздь. До сих пор на виске шрам с палец величиной, только ег
о под волосами не видно. Дома боялись, что я заболею, искупавшись в холодной во
де, но все обошлось.
– Подумать только, – заметила Фэнцзе, – не выживи вы тогда, кто бы сейчас наслаж
дался всем этим великолепием? Видно, с самого детства судьба вам предначертала в
еликое счастье и долголетие. И их залогом является ваш шрам. Все делается по воле
духов! Ведь и у Шоусина на голове был глубокий шрам, но выпавшее на его долю
великое счастье и долголетие хлынули через край и превратились в шишку!
Все так и покатились со смеху, в том числе и матушка Цзя.
– Эта обезьянка не знает приличий! – со смехом сказала она. – Даже надо мной нас
мехается! Ох, оторву я твой болтливый язык!
– Скоро будем есть крабов! – сказала Фэнцзе. – Чтобы поднять у бабушки настроени
е, я постаралась ее насмешить. Так что теперь она наверняка съест двойную порцию!
– В таком случае я не отпущу тебя домой! – улыбнулась матушка Цзя. – По крайней
мере посмеюсь вдоволь!
– Это вы ее избаловали своей любовью, – заметила госпожа Ван. – Если так и дальш
е пойдет, на нее вообще не будет управы!
– А я и люблю ее за то, что она такая, – возразила матушка Цзя. – Фэнцзе уже не реб
енок, знает, что хорошо, что плохо. Ведь нам, женщинам, только и можно болтать да
смеяться, когда мы одни. Приличий она не нарушает, зачем же держать ее в строгост
и?
Когда вошли в беседку, служанки подали чай, а Фэнцзе расставила кубки и разлож
ила палочки для еды. За столик, стоявший на возвышении, сели матушка Цзя, тетуш
ка Сюэ, Баочай, Дайюй и Баоюй. За столик с восточной стороны – Сянъюнь, госпож
а Ван, Инчунь, Таньчунь и Сичунь, а за столиком с западной стороны, у дверей, пуст
овало два места – для Ли Вань и Фэнцзе, которые не осмеливались сесть при старши
х и стояли в ожидании у столиков матушки Цзя и госпожи Ван.
– Принесите пока с десяток крабов, и хватит, – распорядилась Фэнцзе, – остальные п
усть варятся на пару. Когда понадобятся, мы скажем.
Она потребовала воды, вымыла руки и, продолжая стоять, начала чистить самого бо
льшого краба для тетушки Сюэ.
– Я очищу сама, так вкуснее, – сказала тетушка Сюэ, – не беспокойся!
Тогда Фэнцзе подала краба матушке Цзя, а затем Баоюю.
– Подогрейте вино, – приказала она служанкам и распорядилась приготовить для мы
тья рук воду с порошком из зеленого горошка, для аромата добавить туда листья хр
изантемы и корицы.
Сянъюнь съела одного краба и поднялась с места, чтобы угостить остальных. Она вы
шла из павильона, позвала служанок, приказала им наполнить два блюда крабами и
отнести наложницам Чжао и Чжоу. Когда она вернулась, Фэнцзе сказала:
– Ты ешь, а о гостях я сама позабочусь! Успею поесть, когда все разойдутся.
Но Сянъюнь не согласилась, приказала поставить в боковой галерее два столика и п
ригласила Юаньян, Хупо, Цайся, Цайюнь и Пинъэр.
– Вторая госпожа, – обратилась Юаньян к Фэнцзе, – если вы позаботитесь о старой г
оспоже, я пойду поем.
– Иди, иди, не беспокойся! – ответила та.
Сянъюнь вернулась на свое место, а Фэнцзе и Ли Вань продолжали прислуживать.
Немного погодя Фэнцзе пошла в галерею, при ее появлении Юаньян, с аппетитом уп
летавшая крабов, встала.
– Зачем вы пришли, вторая госпожа? – спросила она. – Дали бы нам хоть немного п
обыть одним!
