ться? Я рада была немного позабавить старую госпожу. Когда вы сделали мне знак г
лазами, я сразу смекнула, в чем дело, и постаралась всех насмешить. А если бы я ра
ссердилась, не стала бы разговаривать.
– Почему до сих пор не налили бабушке чаю? – обрушилась Юаньян на служанок.
– Мне только сейчас барышня наливала, я уже выпила, – поспешила сказать старуха
Лю. – Не беспокойтесь, лучше сами кушайте, барышня!
– И в самом деле, давай поедим, – сказала Фэнцзе, беря Юаньян за руку, – а то опят
ь будешь жаловаться, что голодна!
Юаньян села к столу. Служанки поставили перед ней чашку и положили палочки.
Когда с едой было покончено, старуха Лю с улыбкой проговорила:
– Гляжу я на вас и удивляюсь: поклевали чуть чуть, и все! Видно, не приходилось ва
м голодать. Недаром ветер подует – вы падаете!
– Кушаний сколько осталось! Куда подевались служанки? – спросила Юаньян.
– Все на месте, – последовал ответ. – Ждем, когда вы прикажете, что с ними делать.
– Им не съесть столько. Положите в две чашки закуски и отнесите ко второй госпож
е для Пинъэр, – распорядилась Юаньян.
– Не нужно, она утром хорошо поела, – сказала Фэнцзе.
– Не съест сама, накормит кошку, – проговорила Юаньян.
Одна из женщин тотчас поставила в короб две чашки и унесла.
– Где Суюнь? – спросила Юаньян.
– Она тут, ест вместе с другими служанками, – ответила Ли Вань, – зачем она тебе?
– Ладно, пусть ест, – сказала Юаньян.
– Надо бы послать Сижэнь угощение, – заметила Фэнцзе.
Юаньян тотчас распорядилась, а затем снова обратилась к служанкам:
– Вы все приготовили, уложили в короба?
– Успеем, время есть, – отвечали женщины.
– Поторопитесь, – приказала Юаньян.
– Слушаемся!..
Фэнцзе между тем пошла в комнату Таньчунь, где беседовали матушка Цзя и другие
женщины.
Таньчунь очень любила чистоту и простор, поэтому в ее доме перегородки убрали и
три комнаты соединили в одну. Посредине стоял большой мраморный стол, на нем –
листы бумаги с образцами каллиграфии, несколько десятков драгоценных тушечниц,
стаканы и подставки для кистей – их был целый лес. Здесь же стояла жучжоуская ф
арфоровая ваза объемом в целый доу с букетом хризантем, напоминавшим шар. На
западной стене – картина Ми из Санъяна «Дымка во время дождя», а по обе сторон
ы от нее – парные надписи кисти Янь Лугуна, которые гласили:
На рассвете прозрачная дымка.
Телу радостно отдохновенье.
Там, где камень и чистый источник, –
Я живу средь полей, в отдаленье…
Под картиной стоял на столике треножник, слева от него на подставке из кипариса –
большое блюдо, наполненное цитрусами «рука Будды», справа, на лаковой подставк
е, – ударный музыкальный инструмент бимуцин, сделанный из белой яшмы, и мален
ький деревянный молоточек для игры.
Баньэр уже не робел, как вначале, и даже попытался взять молоточек, чтобы ударить
по бимуцину, но служанки его удержали. Потом ему захотелось отведать цитрус. Та
ньчунь выбрала один, дала ему и сказала:
– Можешь поиграть, только не ешь, он несъедобен.
У восточной стены стояла широкая кровать, покрытая пологом из зеленого газа с уз
ором из пестрых цветов, травы, бабочек и разных букашек.
Баньэр, вне себя от восторга, подбежал к пологу и, тыча в него пальцем, закричал:
– Вот кузнечики, а это саранча!
– Паршивец! – прикрикнула на него старуха Лю и дала ему затрещину. – Тебя пусти
ли посмотреть, а ты озорничаешь!
Баньэр разревелся, насилу его успокоили.
Матушка Цзя сквозь тонкий шелк окна поглядела во двор и сказала:
– Утуны возле террасы очень красивы, только мелковаты.
В этот момент ветер донес до них звуки музыки и удары барабана.
– Где то свадьба! – произнесла матушка Цзя. – Ведь улица недалеко.
– Да разве здесь слышно, что делается на улице? – вскричала госпожа Ван. – Это на
ши девочки актрисы разучивают пьесы.
– А не позвать ли их? – сказала матушка Цзя. – Сыграют что нибудь для нас. И сами
развлекутся, и мы повеселимся. Что вы на это скажете?
Фэнцзе распорядилась позвать девочек и приказала служанкам поставить посреди за
ла подмостки и застлать их красным войлоком.
– Пусть лучше играют в павильоне Благоухающего лотоса, – промолвила матушка Ц
зя, – там, над водой, музыка будет звучать еще красивее. А мы перейдем в покои Уз
орчатой парчи, где попросторнее, оттуда хорошо будет слышно.
Все согласились, а матушка Цзя обратилась к тетушке Сюэ:
– Пойдемте! Молодые не любят гостей, боятся, как бы у них в комнатах не напачкал
и! Не будем надоедать, покатаемся лучше на лодке, а потом выпьем вина.
С этими словами матушка Цзя поднялась с места.
– Что это вы, бабушка, говорите? – запротестовала Таньчунь. – Мне так хотелось, чт
обы вы с тетушкой у меня посидели, а вы уходите!
– Хорошая у меня третья внучка, – улыбнулась матушка Цзя. – А две другие, у кото
рых мы были, совершенно не умеют себя вести! Вот сейчас мы напьемся и пойдем к
ним скандалить! – заявила она под общий хохот.
Все последовали за матушкой Цзя и, немного пройдя, очутились на островке Листье
в вилларсии. Привезенные из Гусу лодочницы уже успели подогнать к берегу две ло
дки – обе из грушевого дерева. Служанки подхватили под руки матушку Цзя, госпо
жу Ван, тетушку Сюэ, старуху Лю, Юаньян и Юйчуань и усадили в лодку. За ними с
пустилась в лодку Ли Вань. Фэнцзе заняла место на носу и заявила, что будет грести
.
– Ты не шути, – предупредила ее матушка Цзя. – Здесь не река, но все равно глубок
о! Иди лучше ко мне!
– Не бойтесь, бабушка! – улыбнулась Фэнцзе. – Ничего не случится!
С этими словами она схватила шест и оттолкнула лодку от берега. Но на середине пр
уда лодку сильно качнуло, и Фэнцзе, испугавшись, отдала шест лодочнице.
Во второй лодке разместились Инчунь, Баоюй и сестры. Мамки и няньки шли по бер
егу, следуя за лодками.
– Как жаль, что поломали листья лотосов! – воскликнул Баоюй. – Но зачем их отсю
да убрали?
– Чтобы привести сад в порядок! – с улыбкой произнесла Баочай. – Ведь в этом год
у что ни день, то пиры и гулянья, надо же было сделать уборку!
– Я не люблю стихи Ли Ишаня , – вмешалась в разговор Дайюй, – но две строки у н
его мне нравятся, и я вспомнила их, глядя на лотосы:
Запал мне в душу увядший лотос,
И слышу только, как дождь шумит…
– В самом деле прекрасно! – согласился Баоюй, – Я ни за что не стал бы убирать ув
ядшие лотосы!
Тем временем подплыли к заливу Лиан. Повеяло холодком. Трава на берегах побле
кла, и здесь еще сильнее чувствовалось дыхание осени.
Заметив неподалеку высокое строение, матушка Цзя спросила:
– Это здесь живет барышня Сюэ?
– Здесь, – ответили ей.
Матушка Цзя велела пристать к берегу, поднялась по каменной лестнице и вошла во
двор Душистых трав. Здесь воздух напоен был чудесным ароматом. Травы и редкос
тные лианы зеленели все ярче, по мере того как становилось прохладнее, и на них ал
ели бусины плодов и семян.
В доме было пусто, как в снежном гроте, никаких безделушек, только на столе стоя
ла белая динчжоуская ваза с несколькими хризантемами, а рядом – две книги да ча
йный прибор. На кровати с простым матрацем и одеялом лежал полог из темного фл
ера.
– Эта девочка, Баочай, чересчур скромна! – вздохнула матушка Цзя. – Почему бы е
й не попросить украшения у тети? Мне никто не напомнил, а самой в голову не приш
ло, что она ничего с собой не привезла из дому.
Матушка Цзя велела Юаньян принести сюда несколько старинных безделушек и обр
ушилась на Фэнцзе:
– До чего же ты мелочная! Неужели ничего не могла прислать младшей сестре для у
крашения комнаты?
– Мы посылали! – с улыбкой возразили госпожа Ван и Фэнцзе, – а она все вернула.
– Она и дома не очень увлекалась такими вещами, – вставила тетушка Сюэ.
– Это никуда не годится, – покачала головой матушка Цзя. – Так, правда, хлопот ме
ньше, но что скажут родственники, если придут? И потом, если в комнатах барышен
ь все так просто и скромно, нам, старухам, выходит, нужно вообще жить на конюшн
е! Ведь вы знаете из книг и пьес, как красиво должна выглядеть женская спальня! Н
аших девочек, конечно, нельзя сравнивать с теми барышнями, которых изображают
в пьесах, но если есть чем, почему не украсить комнату? Ведь не обязательно загром
ождать ее мебелью. Прежде я очень хорошо умела украшать комнаты, но сейчас у м
еня нет ни малейшего желания заниматься подобными пустяками. А девочкам этому
непременно надо учиться. Тонкий вкус – вот что главное. Без него даже дорогие ве
щи потеряют свою прелесть. Попробую сама убрать эту комнату. Ручаюсь, все будет
красиво и просто. У меня сохранилось кое что из моих личных вещей. Хорошо, что
не показала их Баоюю, тогда ничего не осталось бы!
И матушка Цзя приказала Юаньян:
– Принеси каменную чашу, шелковую ширму и треножник из черного камня. Постав
им их на столе, и ничего больше не нужно. А потом принесешь белый шелковый пол
ог с надписями, сделанными тушью, а этот снимешь.
– Слушаюсь! – с улыбкой ответила Юаньян и добавила: – Но эти вещи спрятаны в су
ндуке, а сундук в верхней комнате, так что придется долго искать. Лучше я сделаю э
то завтра.
– Завтра или послезавтра – все равно, – кивнула матушка Цзя, – только смотри не за
будь!
Посидев еще немного, матушка Цзя отправилась в покои Узорчатой парчи. Здесь ее
встретили Вэньгуань и другие девочки актрисы, справились о здоровье и спросили,
какие арии госпожи желают послушать.
– Выберите несколько из тех, которые вы хорошо разучили, – ответила матушка Цзя.
Итак, девочки отправились в павильон Благоухающего лотоса. Но об этом мы расск
азывать не будем.
Между тем Фэнцзе привела служанок и сделала необходимые приготовления. На неб
ольшом возвышении справа и слева поставили две тахты, разостлали на них парчов
ые коврики, положили лотосовые циновки. Перед каждой тахтой стояло по два резн
ых лаковых столика. Были и другие столики, самые разнообразные: в форме цветка
бегонии, цветка сливы, листа лотоса, корзинки подсолнуха, одни круглые, другие –
квадратные. На каждом столике – курильница и небольшой короб.
На две тахты, стоявшие на возвышении перед четырьмя столиками, сели матушка Цз
я и тетушка Сюэ, а госпожа Ван – на стул возле двух столиков внизу. Для всех оста
льных поставили по одному столику. С восточной стороны села старуха Лю, с запад
ной стороны заняли места по порядку Сянъюнь, Баочай, Дайюй, Инчунь, Таньчунь и
Сичунь и, наконец, на самом дальнем краю – Баоюй. Столик Ли Вань и Фэнцзе стоял
у перил возле шкафа. Короба с кушаньями на столах имели форму самих столов. Кр
оме того, перед каждым стоял заморский резной графин из черненого серебра и узо
рчатый эмалированный кубок.
Когда все расселись, матушка Цзя с улыбкой сказала:
– Выпьем по два кубка вина и будем играть в «застольный приказ».
– Вы уже успели придумать, что будете делать, почтенная госпожа! – улыбнулась тет
ушка Сюэ. – А нам как быть? Может быть, позволите нам выпить еще немного, мы о
пьянеем и тоже что нибудь придумаем?
– Уж очень вы нынче скромны, – ответила ей матушка Цзя. – Заскучали, видно, со
мной, старухой?
– Что вы, что вы! – вскричала тетушка Сюэ. – Просто я испугалась, что не сумею вы
полнить застольный приказ и надо мной станут смеяться!
– Не сумеете, выпьете лишний кубок, – засмеялась госпожа Ван, – захмелеете и отпр
авитесь спать. Тогда вряд ли над вами будут смеяться!
– Хорошо, повинуюсь, – кивнула тетушка Сюэ. – Пусть почтенная госпожа выпьет в
ина и объявит приказ.
– Разумеется, объявлю! – произнесла матушка Цзя и осушила кубок.
Фэнцзе вскочила с места, подбежала к матушке Цзя и сказала:
– Уж если играть в застольный приказ, пусть распоряжается Юаньян.
И все поняли, что приказ, который собирается объявить матушка Цзя, придумала Юа
ньян.
– Верно, правильно! – послышались восклицания. Фэнцзе знаком велела Юаньян по
дойти.
